1. Имя персонажа:Мэйлори Джебедайя Рейнхардт|Maylory Jebediah Reinhardt

2. Пол, раса: мужской, человек, киборг

3. Возраст: родился в 3676, на момент 3643 - 33 года

4. Фракция и профессия: Республика, контрабандист

5. Навыки и способности: бывший полевой хирург, в своем текущем состоянии оперировать не может, но знания остались при нем. Прошел курс клинической психиатрии (вторая специальность), полную общевойсковую подготовку. Неплохой стрелок, отстойный фехтовальщик, хороший подрывник, средний химик-практик.

Проходил курс тактической подготовки, способен организовывать небольшие группы солдат или партизан. Владеет навыками выживания в дикой природе. Неплохой механик, отдельно стоит его умение разбираться в и с имплантами (основной упор на людей, но может помочь и киборгизированным производным других рас). Средний пилот, предпочитает пилотировать космические суда.

Умеет играть на губной гармошке, исполнять все принятые в высшем свете бальные танцы. Очень воспитанный молодой человек, этикет-шметикет, вилки и ложки не путает, способен пережить двенадцать перемен блюд без конфуза. Хороший повар, умеет и любит готовить, даже в стесненных обстоятельствах способен сообразить обед из трех блюд и компот. Ас самогоноварения, табуретовка - не предел его возможностей, может изготовить спиртное из чего угодно. Умеет вязать спицами и крючком. Увлекается голографией.

6. Для какой сюжетной ветки персонаж: везде, где будет затребован бравый капитан Рейнхардт

Родился на Корусанте, в семье потомственного политика, впоследствии члена Сената Коэна Рейнхардта. Первый сын, долгожданный наследник, мальчик воспитывался как будущий лидер, политик, оратор. Однако, у Мэла (он терпеть не может, когда его зовут Мэем, но кто ж его слушает?) были совершенно иные планы на жизнь. И в 12 лет он сбежал из дому, для того, чтобы вступить в войска Республики.

До войны Мэй не добрался, по дороге случайно попав на курсы медбратьев. Родные искали его, но, найдя, натолкнулись на решительное нежелание парня возвращаться на выбранную для него стезю. Единственное, что он принял от отца - направление в Военно-медицинскую академию (сам не поступил бы, таких мелких туда не брали). Которую и закончил с отличием по специальности “полевая хирургия”. Второй специальностью неожиданно для всех Мэй выбрал клиническую психиатрию. Многообещающего восемнадцатилетнего интерна прикомандировали к расположенному на Афрадесе военному госпиталю, где он поступил под начало капитана медицинской службы Джейсина Льета. Через два года госпиталь переместили на номерную луну в закрытом республиканском секторе Галактики. Еще через три года возникший из ниоткуда флот Империи превратил госпиталь и большую часть луны в руины.

Мэя спас его командир, тогда уже полковник. Остававшиеся на планете двадцать с небольшим специалистов, медиков и техников, в числе которых был и Мэйлори, занимались упаковкой какого-то сверхсекретного оборудования, которое непременно должно было быть вывезено. Когда стало понятно, что корабли противника уже в радиусе поражения, Джейсин самым подлым образом парализовал своего ученика и засунул его в спасательный шаттл. Туда же попали еще несколько человек, после чего шаттл с “сопротивленцами” запустили на орбиту, в надежде на то, что имперцы его не заметят, а свои подберут. Почти так и вышло.

Дрейфующий шаттл с практически не работающими системами жизнеобеспечения подобрало неопознанное, предположительно республиканское судно. Из всех, кто находился на борту шаттла, признаки жизни подавал только Мэйлори. Парня, больше похожего на обкорнанный кусок мяса, доставили на ближайший республиканский военно-транспортный хаб. По дороге он впал в продолжительную кому, из которой вышел уже на Корусанте. Где и узнал, что счастливо “проспал” свой переход из рядов благонадежных республиканских военных медиков в ряды подлых и трусливых дезертиров.

Что его транспортировкой и медицинскими счетами занимались не его родные и даже не армия, а юная военно-полевая “жена” капитана Льета, с которой его связывали, как он считал, исключительно дружеские отношения. Родные же предпочли объявить, что их сын и наследник героически погиб в природном катаклизме. Мэй даже ходил на свою могилку, когда, наконец-то смог ходить.

После выхода из больницы и предшествующего ему разрыва отношений с Лимаэлн, Мэй встал перед сложным жизненным выбором. А именно: “Что делать и как быть?” Вернуться к прежней жизни не было никакой возможности, более того, ему пришлось привыкать к своему новому телу и его несколько изменившимся возможностям (благо, ТО этого самого тела оплачивал некий анонимный доброжелатель, это очень помогло, правда).

Случайным образом Мэйлори прибился к команде маленького фрейтера “Безмятежность”, капитан которого попросту пожалел блуждающего по космопорту недотыкомку и взял его под свою опеку. Коком, а впоследствии и напарником. В течении трех лет Мэй изучал новые для себя дисциплины, учился дурить таможенников и армейцев, прятать товар и гнать самогонку. Чувство вины за произошедшее и  свои не самые красивые действия только усугубилось, когда погиб его капитан. Команда, оскорбленная тем, что старый Бозовски отписал все свое имущество (корабль и старого дроида по прозвищу Кац) “этому мехо-хлюпику”, саморасформировалась, оставив Мэя его совести и самому себе. В итоге бравый капитан-механик-кок-менеджер впал в состоянии глубокого душевного упадка, перемежающегося алкогольным делирием.

Внешность и черты характера: даже с глубокого бодуна Мэй - лапочка. Высокий, спортивный зеленоглазый брюнет с хорошей осанкой. Очень обаятельный, легко располагает к себе людей, особенно девушек, девочек и женщин. Воспитанный до икоты романтичной мамой Мэй - настоящий джентльмен, даже в свои самые черные дни остающийся галантным с прекрасными дамами. У него немного старомодные и вылазящие ему боком представления о чести и достоинстве, так что он никогда не берет контракты на перевозку рабов, наркотиков, нелегального оружия и другой “плохой” контрабанды. В голодные дни Мэй перевозит пассажиров.

1. Имя персонажа: Аэлара | Aelara

2. Пол, раса: женщина, сволочь человек

3. Возраст: 30 с хвостиком лет, точно она не знает (у нее нет дня рождения, потому она такая злая)

4. Фракция и профессия: Республика, джедай, Мата Хари шпион разведчик с позывным “Гидра”

5. Навыки и способности: врать, соблазнять, прикидываться дроидом… кажется, кто-то отбирает кусок хлеба у имперской агентуры, ну так и мы у себя в Республике не лаптем кровавый суп хлебаем, соображаем, что к чему.

Но я не недотрога,
Дала понять с порога:
На выставке Ван Гога
Я - главный экспонат. ©

►  силочувствительная, неплохо одаренная и не менее неплохо обученная;

►  хороший мечник, в бою использует два лайтсабера с ярко-голубыми кристаллами (но в критической ситуации способна драться тем, что под руку подвернется, совершенно не ограничивая себя в средствах; при отсутствии значимых свидетелей без зазрения совести использует ситхские техники, не стесняется пытать “языка” и не испытывает по этому поводу никаких моральных терзаний);

►  плюс-минус умеет в воздействие на разум (но не больше, чем “это не те дроиды, которых вы ищете” и примерно с таким же контингентом, сильного ситха она не продавит) - впрочем, она способна запудрить мозги без всякого майндтрика;

►  умеет танцевать, держать себя в обществе и знает, для чего нужна какая вилка (а иные вилки удобно втыкать в глаз);

►  разбирается в моде, искусстве, дорогих цацках, хороших винах, политике…В каких-то вопросах она понимает очень хорошо, в каких-то - поверхностно, но все компенсируется бронебойной уверенностью в себе, потому что см. эпиграф - она главный натюрморт на этой выставке кубистов, в штиблетах алых, ах, и в фильдеперсовых чулках;

►  врет и не краснеет, для достижения своей цели способна хоть прикинуться телефонной книгой, хоть пройти голой по галерее Сената, хоть что угодно;

►  умеет, любит и не стесняется собирать компромат, ориентируется в голонете, как рыба в воде, способна склепать из ничего шляпку, салат, скандал и инфоповод;

►  знает, где и как обзавестись поддельными документами, где купить глиттерстим/взрывчатку/яд по сходной цене и не загреметь при этом в республиканскую тюрьму, вотэтовсе;

►  красива, знает это и совершенно не стесняется этим пользоваться (“В Кодексе говорится, что привязываться нельзя, ну так я и не привязываюсь”);

►  да и вообще она больше шпион, чем джедай.

внешность

Волосы вьются от природы, быстро растут, она несколько раз стригла их под ноль, красила в безумные цвета и что только не делала. Природный цвет - черный.
В нормальном состоянии (читай - когда она среди условно своих) у нее очень живая мимика, Аэлара с легкостью необычайной корчит рожи, и с возрастом у нее все прибавляется мимических морщин. Ничего, думает она, пластическая хирургия спасет родину.
Кстати, о хирургии. Ей делали пластику, меняли рельеф лица, форму носа, разрез глаз, всего по чуть-чуть, но в сумме это сильно меняло лицо, и если до побега она выглядела примерно так, то потом…. ну, вот примерно как на гифке выше. Поэтому старые знакомые из Империи узнают ее далеко не сразу (исключение есть, но там все сложно).
Она очень ярко красится, экспериментирует с макияжем и вообще была бы отличным бьюти-блогером, если б у нее хватало на это времени. Без косметики ее почти никто не видел - она из тех женщин, которые после бурной ночи способны встать рано утром, вымыться, накраситься и вернуться под бок к любовнику, благоухая свежестью и духами. Нет, не лень.

6. Для какой сюжетной ветки персонаж: SWTOR - любой квест, где требуются скандалы, интриги, расследования.

Здравствуй, моя милая, как твои дела? ©

музычка под это все

На картинку можно не смотреть, оно не про то, просто я не знаю, как вставить только музыку.

- Гидра - Зеркалу. Гидра - Зеркалу. Как слышно?
- Зеркало - Гидре. Вас слышу. Доложите обстановку.
- Объект в зоне два. Веду. Информацию ждать завтра утром. По местному.
- Чисто?
- Вычищу.
- Осторожнее, Гидра.
- Вас не слышно, Зеркало. Конец связи.

открылась бездна, звезд полна, замена счастию она (с) - осторожно, много псевдохудожественного текста, цитат и гифок, мэрисью, странные хэдканоны, тридцать три этажа отборной травы

Жил на свете Джонни, знаете его?
Не было у Джонни ровно ничего.
Нечем подкрепиться, нечего надеть,
Не к чему стремиться, не о чем жалеть,
Нечего бояться, нечего терять…
Весело живется, нечего сказать! ©

Она не знает своих родителей - или просто не помнит, неважно. И своего имени она тоже не знает. Хозяйка каждый раз называет ее разными именами, и она охотно откликается на все, будто бы чувствует, когда зовут именно ее.
Зато она знает - если улыбаться, молчать и уютным клубком сворачиваться у ног хозяйки, у расшитого подола юбки, подставлять темные кудряшки под ласкающие пальцы, то все будет хорошо. Тогда позволят больше - а потом и еще больше.
Хозяйка треплет ее по щекам, хозяйка смеется.

Ей - маленькой кудрявой девочке - все равно.

Она смотрит на остальных - и думает, что ей хорошо. Им плохо - а ей хорошо. Лучше, чем им - вот так она это называет - и это приятно. Она хорошо и быстро запоминает, что нужно делать, чтоб все так и оставалось. Ей бы не понравилось, если б ее били, так думает она - она не любит, когда больно. Тех, кого бьют, кричат. У них остаются шрамы. Это неприятно и некрасиво. Она не хочет испытывать это на себе.
Поэтому она очень старается.

с вечера до утра зыбь на морском пути.
имя скажи, сестра, - нет, не скажу, прости.
в гавани всех скорбей порваны невода.
здравствуйте, воробей, - здравствуйте, господа. ©

Она приманивает странного маленького зверька из джунглей - и хозяйка позволяет его оставить. Зверек тычется мокрым носом ей в ладони, спит рядом с ней на коврике у хозяйской постели. Девочке нравится его гладить, ощущать пушистую шерсть под пальцами, играть с ним - как и госпоже хозяйке нравится возиться с ней. Они со зверьком похожи, потому они друзья.

-..а если я сейчас эту тварь ррраз и об стенку? Что ты мне сделаешь?
Мальчишка - большая черная тень на фоне светлой стены - держит ее зверька за шкирку. Зверек беспомощно дергает лапками, но освободиться не может.
- Отдай, - говорит она. - Это мое.
- А если нет? Что ты мне сделаешь, жужелица? Сбегаешь пожаловаться? Хозяйка занята с гостями. Ну? Так что?
Девочка смотрит - и чувствует, как к горлу подступает волна. Ей не нравится это ощущение - но еще больше не нравится, когда с ней пытаются играть - вот так.
Она помнит - так делал хозяин. Однажды она подсмотрела - ей было любопытно.
Она почему-то уверена, что у нее получится.
Она выбрасывает руку вперед и сжимает пальцы в кулак.
Отдай. Отдай. Умри.

У ее противника разжимается рука. Зверек падает в пыль - на четыре лапы - и бежит, прячется за нее, скулит жалобно. А внутри у нее огненным шаром пульсирует что-то огромное и страшное, и от этого огня пышет силой, и она выпрямляет обе руки, отталкивая воздух - и мальчишку отбрасывает к стене.
Девочка отворачивается. Ей больше не интересно. Она наклоняется к зверьку, берет его на руки - и слышит, как наверху - на галерее - кто-то медленно и звучно хлопает в ладоши.

Она вскидывает голову - и видит, что на нее в упор смотрит незнакомый человек.
У человека зеленые глаза - это первое, что она запоминает, это последнее, что она забудет. Все остальное она заметит потом - и тяжелые складки красного плаща, и бледное лицо, и поблескивающий черный металл импланта. Сейчас - нет.
- Поднимись ко мне, - говорит он, и она идет, прижимая к себе дрожащего зверька.
Ей не страшно.
Она не отводит взгляда.
Человек улыбается ей.
- А ты талант, - говорит он. - Давно ты так умеешь?
- В первый раз, - отвечает она.
- Ты забыла добавить “господин”, - в зеленых глазах мерцают призрачные огни ночных джунглей.
- Не забыла, - она вскидывает голову, и по ее плечам сбегают темные тяжелые кудри.
Он смеется.
- Как тебя зовут, девочка, которая не забыла?
- Когда по-разному, - она пожимает плечами, - а когда никак.
- Хочешь, я заберу тебя отсюда, девочка, которую никак не зовут? - спрашивает он.
- Только он будет со мной, - она показывает на зверька, который угрелся на сгибе ее руки и задремал, вздрагивая во сне.
- Тебе его жаль? - в голосе человека звучит что-то, что ей не нравится.
И она отвечает:
- Нет. Просто он мой.
Сейчас правильно сказать так. Этого от нее и ждут, и она говорит. Так - ему понравится.

я разлетаюсь, вот-вот разлечусь, вернее.
эта планета - лёд, я лечу над нею,
глядя на льды и льды, ледяные глыбы.
люди такие гады. такие рыбы. ©

Теперь у нее есть имя.
А-э-ла-ра - звучит как льдинка. Ей нравится. Одно имя лучше многих, одно имя привычнее и понятнее. Не нужно подстраиваться еще и под это.
Вокруг много людей - тех самых, которые раньше ее и не заметили бы. Вокруг много вещей, которые стоят намного дороже ее самой, и ей можно трогать их, можно носить платья, такие тонкие, такие легкие. Ее зверек спит на мягкой подушке. Она часто про него забывает, но здесь ему и без нее хорошо, верно? Он сыт, он в тепле, о нем заботятся, и никто больше никогда не посмеет его - ррраз и об стенку.

Она снова думает, что ей хорошо - здесь, в огромных комнатах и переходах, рядом с хозяином - нет, правильно говорить "с мастером и наставником", “да, лорд Анграл, слушаюсь, лорд Анграл” - среди тех, кто ему служит, и тех, кого он учит. Она смотрится в высокие зеркала, примеряя первый настоящий доспех, сделанный по ее меркам, это называется “будущий лорд должен привыкать” - к тяжести дюрастали, к вечно-прямой спине, к тому, чтоб быть выше всех. Красная тень стоит за ее плечом, и лицо плывет и тает в зеркальной глади, и он говорит:
- Ты будешь лордом.
Мастер и наставник, лорд Анграл ничего не спрашивает - и она ничего не отвечает. Она чувствует, когда нужно молчать, пока она ни разу не ошибалась. Тонкий лед под ногами, никакой опоры нет, ступай осторожно, слушай внимательно. Отказывайся, капризничай, спорь - пока можно. Отступай, кланяйся, сдавайся - когда нужно. Ты же знаешь, как - надо.

а еще мне все надоело
и эти полметра зеленых пионовых мячиков
полметра розового проглядывающего сквозь зеленый
как зеленая каша в которой варенье прячется
все что есть в моей жизни хоть сколько-то значимого
все что есть в моей жизни нужного и хорошего
все чему есть до меня какое-то дело ©

Ночами она сидит у окна, смотрит на дождь, и ей кажется, что струи похожи на стальные решетки. Не вырваться, никуда, никогда.
Дом огромен, и в нем есть места, куда нельзя совать нос. Она быстро запоминает, что можно и нельзя, она подстраивается, подлаживается - так вода принимает форму кувшина. Она отражает - и каждый видит в ней то, что хочет видеть.
Здесь есть только одно существо, отразить которое толком не получается. Она не понимает его, не понимает, что он думает, когда смотрит на нее непроницаемыми оранжевыми глазами. Она пытается его задеть, разозлить… понять. Слишком ровно, слишком… будто он отгорожен каменной стеной - не заглянуть, не увидеть.
У нее не получается. Остальные - улыбчивый яркий Нефарид (цветная змейка в зеленой траве, шурррх-шурррх, ползет-ползет твоя смерть), закованный в ледяной металл Сэйдик (так смотрит пыточный дроид усовершенствованной модели - отчаявшемуся кажется, что в красных глазах мелькает какая-то тень интереса и, может быть, даже сочувствия, не надейся, не надейся), отчаянно тянущийся за отцовским одобрением Тарнис (я буду лучше, говорит он и глазами, и жестами, и всем собой, я буду лучше, взгляни же на меня) - проще и понятнее. А здесь…
“Лорд Прайвен”, - она наклоняет голову, приседает в реверансе и старается быстрее пройти мимо. Она будто видит, как он смотрит ей вслед и качает головой - то ли укоряет, то ли жалеет.

just fear me, love me, do as I say and I will be your slave ©

“Делай, как я скажу” - мастер и наставник никогда не говорит этого вслух, но она слышит. Все слышат. Все здесь делается так, как он скажет.
Да полно - разве это неправильно?
Пра-виль-но.

Она учится. Она стоит за спиной у мастера, она сидит у его ног - как и раньше, как тогда, как зверушка на подушке, ха-ха-ха, это так смешно - и слушает, слушает, слушает.
Потом начинает говорить - когда чувствует, что можно.
Когда чувствует, что выслушают.
Кажется, от нее хотят именно этого. Она ступает на лед - и он не проламывается под ногами. Это… хорошо?

Платья, доспехи, тренировочные мечи. Она злится, сама не знает, на что, собирает злобу в кулак, бьет молниями, швыряет в камин дорогие тряпки, убегает на скользкую крышу, стоит под дождем, подставляя лицо хлещущей с неба воде.
Мастер смеется, а потом тихо говорит:
- Спускайся.
И она спускается, оскальзываясь, балансируя руками, и дождь смывает слезы с ее лица, и это хорошо. Точнее - это не-плохо. Это никак.

Она примеряет украшения перед зеркалом, смотрит на себя-не-себя, на это странное в зеркале, похожее на большую куклу, и медленно снимает драгоценное, сверкающее, и сжимает в кулаке, сминая металл.
Мастер доволен - это хорошие проявления Силы.
Он никогда не говорит об этом, но она знает.

- Скоро ты отправишься на Коррибан, - говорит красная тень за плечом.
Она оборачивается - и сияет радостью с примесью тоски, она так хочет учиться и достичь высот Силы и мастерства, но она так будет скучать по этому дому и по…
Где-то в глубине ей все равно. Смерть ходит за ней здесь, смерть смотрит на нее тысячами глаз из темноты, смерть прячется в тумане - и точно так же будет там, среди красного песка и пустоглазых статуй.
Может быть, там Великая Сила освободит ее.
Может быть…
За окном хлещет дождь, и, кажется, начинается буря, ветер клонит верхушки старых деревьев. Молния рассекает небо фиолетовым лезвием меча.
Она еле сдерживается, чтоб не расхохотаться, как сумасшедшая. Нет никакой свободы, есть только вечное возвращение в клетку. Нет никакой свободы в пределах…
Когда она подумала об этом в первый раз?
Тогда, грозовой ночью? Или она всегда думала об этом, только не сознавалась самой себе?
Здесь нет никого сильнее него. Здесь ей никто не поможет.

Ночами
возвращалась на место сражения
Из обломков некогда наших
Собирала сколько-то своего
Лицо получалось все равно треугольным
Подменыш, подменыш, давай, наконец, с нами ©

“Рано, - каждый раз говорит она себе, - рано.” Она знает, что шанс всего один, второго ей никто не даст. Она учится - кажется, это называется “лезть вон из шкуры”. Она пытается прощупать - нельзя ли сбежать отсюда, пока никто не смотрит на одного из сотен аколитов?
Нет - смотрят. Когда она это понимает, она забивается в глухой угол подземной гробницы и долго сидит, глядя в одну точку. Не сейчас, говорит она себе, не сейчас. Тебе должны доверять. Сделай так, чтоб доверяли. Чтоб на тебя смотрели так, будто бы ты была всегда и всегда будешь.
И она возвращается. И больше - до самого выпуска - не думает о побеге.
Она хочет остаться здесь, правда же? Она больше всего на свете хочет остаться здесь. Хочет быть лордом, главой Темного Совета, или, на крайний, совсем неудачный случай - главой какой-нибудь Сферы, она хочет  - и будет.

Она возвращается домой - аппрентисом высокого лорда, одним из многих и, как думает она сама, лучшим. Чего еще она может хотеть? Мертвый Коррибан остается позади, вокруг снова льет дождь, и в далеких джунглях кричат чудовища.

пссс, еще музыки

Еще попытка — с девятой ветки;
еще попытка — с десятой ветки...
Чем выше лезешь, тем гуще ветки, -
а боли нету в эдемской клетке.
А говорила ж я тебе, Милый,
что — или с волей, или без болей.©

Ей казалось, что теперь свободы будет больше. Это не так. Это просто не так, и она снова слушает и думает, и рассчитывает. Ей все сложнее подстраиваться, она дергается, пытается спорить, возражать, ей кажется, что она меняет шкуру, как явинская гидра. Наверное, со стороны кажется, что она набирает силу.
Так и есть.
Она обдумывает планы, перебирает варианты.
Она думает - страшно ли? И отвечает сама себе - нет. Тот, кому не страшно - сильнее всех. “Я сильнее всех,” - думает она, глядя в зеркало, и отражение кивает.
У мастера много дел, ему почти не до нее, и она надувает губы - нечестно, несправедливо, она хочет рядом, ближе! Почему с ней так обходятся? 
Собирается гроза, и она это чует. Она ловит обмолвки, обрывки разговоров, складывает слово “ловушка” из ледяных осколков. Империя что-то готовит, и ее вечному противнику придется плохо. Вот что все это значит.
Может быть, еще немного - и Империя будет везде.

Run, run, run and hide!
Somewhere no one else can find,
The tall trees bend their knee pointing where to go
Where you will still be all alone…©

Всеми правдами и неправдами она уговаривает мастера провести с ней хотя бы один день подальше от мокрого насквозь Дромунд-Кааса - вот, на Нар-Шаддаа, там столько веселого, она не может, она умрет тут, под вечным дождем. В конце концов, разве он сам не утомился от бесконечных дел?
Всего один день.
Нет, она знает, что могла бы попросить о сопровождении, и…. И с ней бы отправили того, кого ей отчего-то жалко. Если он упустит ее - будет плохо.
Она знает карту всех уровней Нар-Шаддаа наизусть.
Она знает, где что находится.
“Мне просто нужна возможность, - думает она, лежа без сна, слушая тяжелое чужое дыхание и глядя в темноту, - ни о чем не прошу больше.”

...когда она бежит, ей кажется, что сердце вырвется из груди. Она быстрая. Она ловкая. Она сотни и тысячи раз рассматривала на экране датапада эти коридоры и переходы, она помнит, где спрятаться, затаиться, а куда соваться не стоит даже ей.
Она бежит.
Много лет спустя она все еще будет видеть в кошмарах бросающиеся в лицо яркие огни, и металл под ногами, и отчаянно бьющееся сердце, и неотвратимые шаги за спиной, и бег, бег, бег. Тогда она будет просыпаться с криком.
Сейчас она молчит и только тяжело дышит. Она прячется в какой-то подворотне, среди бочек и контейнеров, она слышит громкие голоса, переговаривающиеся на непонятном языке. Она прислушивается к себе и с удивлением понимает, что ей страшно. Надо же. Вот оно как.

чтобы мене грешному
велеть было некому:
«по команде вольно
сделай мне не больно».©

Она закрывает глаза и прислушивается, всматривается в Силу. Кто есть рядом? Что они? Кто ей поможет? Красные вспышки злости, серое безразличие. Она сжимает кулаки. Сосредотачивается снова. Она чувствует, как болят ноги, как дрожит и колотится сердце, как пересохли губы.
Золотой свет бьет так сильно, что она почти отшатывается - а потом вскакивает и бежит, у нее подворачиваются ноги, у нее сломался каблук, и плевать на него. Она падает на колени, и не видит ни лица этого человека, ничего больше, только золотое сияние, и кричит - хотя на самом деле хрипит: “Помогите мне…”
Она думает - будет говорить о страхе, и о смерти, и о том, что джедаи должны помогать слабым, и что он не может бросить ее здесь одну, и будет показывать следы от оков на запястьях, и умолять, уговаривать, твердить, что она полезна, что много знает - обо всем этом она думала сотни, тысячи раз.
Но этот человек просто поднимает ее с колен, и берет за руку, и говорит: “Пойдем”.
И она идет, и золотой свет никогда более не меркнет.

«Милый, милый, так мало времени, дни тонки,
как на лужах хрустящий лед, как речной туман.
а тебе не сказать «привет», не подать руки…
А на улицы катит смерть и ползет зима.
Милый, милый, идет война, и почти пришла,
времена, где судьба мала, где и сильный – слаб». ©

Она рассказывает ему - уже по дороге… куда? она не спросила - о том, что Империя готовит ловушку, о том, что скоро… Она называет имя наставника - Дарт Анграл - и человек напротив хмурится и кивает.
- Не отдавайте меня ему, - говорит она, и он отвечает:
- Никогда.

Она не понимает, как здесь - у них… у нас - все устроено. Ей никто не кланяется - так надо? Человеку по имени Оргус Дин никто не кланяется - это потому, что он тут никто или… Она не отходит от него ни на шаг, а он говорит - не бойся, тебя никто не обидит.
Бояться? Этих?
С ней говорят, ей задают вопросы, и она рассказывает, что знает.
Она знает мало.
Она твердит о ловушке.

И она сама не знает, какова эта ловушка, и не может даже предположить - пока в небе Корусанта не проплывает величественная “Тьма”, и не несет с собой истинную тьму и огонь. Когда она пряталась в крысином отнорке на Нар-Шаддаа, она поняла, что такое - бояться. Сейчас, когда все вокруг рушится и горит, она понимает, что такое - бояться не за себя.
И еще понимает, что такое - выполнять приказ.
Захлебываться слезами и ужасом, и болью - и выполнять.
“Уходи, прячься”.
Потом она думает - надо было б спорить, отказываться… Тогда бы…
Уже нет никакой разницы.

Мы, конечно, привыкли, мы издавна ели с ножа.
Но теперь — без ножа, и без флейты, и без багажа.
Коль такая дорога у нас — ни к чему возражать.
И куда мы приходим потом, башмаки износив,
Это только детали, под текстом некрупный курсив.
И даже не надо шептать: "Сохрани и спаси».
Только знамя держать. ©

Эта женщина который день наблюдает за ней - приходит на тренировочную площадку и смотрит. Она замечает краем глаза высокую фигуру в черном и золотом и старается не обращать внимания. Мало ли…
Наконец та подходит, дождавшись конца тренировки.
- Это ты знала о Корусанте? - спрашивает женщина. Голубая кожа кажется такой тонкой, будто бы просвечивает насквозь, темные глаза смотрят цепко. Длинные отростки на голове -  кажется, это называется “лекку”? - уложены вокруг шеи. Твилекка. Алиен. Инородец. Это же… здесь это нормально.
- Я знала о ловушке, - отвечает она. - Я не знала о Корусанте.
Ей непонятно. Эту женщину она не чувствует. Не понимает, как ей правильно ответить. Это злит.
Что бывает, когда два зеркала смотрят друг в друга?
- Я хочу учить тебя, - без перехода говорит женщина и протягивает руку. - Мастер Айта. Разведчик.
- Аэлара, - она пожимает протянутую руку. - Никто.
Айта улыбается.
- Никто - это хорошо.

запей весну, царящую в окне,
вином, как эту истину, как семгу,
как розовый закат, как рот, что сомкнут.
как то кольцо, забытое на дне.
как домыслы и слухи обо мне. ©

- Зеркало, Зеркало. Ответьте.
- Зеркало на связи. Все в порядке?
- Да.
- Возвращайтесь.
- Как только закончу дело.
- Возвращайтесь, это приказ.
- Приказывает Совет. Конец связи.

и еще музыки

Да, допускаю, что будущее тревожно,
но войско Твое отважно.
Из того, что нужно, многое невозможно
и потому неважно.©