Первый день лета на Корусанте всегда был особенным для Мэя. Такой себе День Ожидания Чуда. День, в который обязательно должно случиться что-то хорошее. Этот праздник он придумал себе сам, когда вычитал в каком-то из своих учебников, что не все праздники в календаре устанавливает Республика. Поняв это как руководство к действию, Мэй тогда купил на свои скромные, утаенные от отца, деньги самый простой голокалендарь и напридумывал себе праздников почти на каждый день в году. Календарь, само собой, отняли, но что-то в памяти да осталось. Вот, например, первый день лета.

В этом году самопровозглашенный праздник на сто и один кредит оправдывал свое название. Чуда Мэй ожидал прямо со вчерашней ночи, ну, точнее, с позднего вечера, когда ему пришел вызов от Раднари. Девочка была полна энтузиазма и изрядно фонтанировала желанием рассказать новости. Все и сразу. Но Мэй, справедливо решивший, что лучше такие вещи делать при личной встрече, выступил с контрпредложением, включавшим в себя поход на средние уровни. На выставку фонариков и ледяных скульптур в недавно заново открывшемся под эгидой сенатской комиссии по природопользованию парке. Там, по утверждениям новостной рассылки, был даже живой ракатадендрон!

Раднари предложение с энтузиазмом поддержала. Так что сейчас Мэй сидел на лавочке перед входом в тот самый парк и складывал из разноцветной бумаги, которую прихватил с собой с корабля, маленького красного акк-дога. До прихода Раднари по его таймеру оставалось минут десять, и он надеялся успеть закончить фигурку, чтобы вручить ее своей даме на этот день.

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-06-29 00:49:13)

- Привет-привет-привет! - Мэй, заслышав звонкий знакомый голосок, поднялся с лавочки, осторожно положив на нее бумажного акк-дога. И довольно неловким жестом раскинул руки, готовясь поймать явно собравшуюся напрыгнуть на него девочку. Все эти штуки, связанные с подобного рода тактильными контактами, до сих пор были по части его их понимания для бравого капитана таким себе пылевым облаком, совмещенным с черной дырой: они были, они были нужны другим разумным, для чего именно - он затвердил себе в уме, но вот на чувственном уровне… Ну, он искренне старался понять. И искренне был рад видеть Раднари. Так что если той хотелось на нем повисеть - то почему бы и нет? - О! Отличный цвет волос! Просто замечательный! Тебе очень идет.

При мысли о том, под чьим влиянием девочка стала такой модницей, что-то внутри тоскливо сжалось. Мэй отчаянно скучал, но это была та самая вещь, о которой он не мог сказать никому. Даже Кацу. Даже несущейся к нему широко улыбающейся Раднари. Никому. Так что нужно было просто задвинуть свою тоску куда подальше и радоваться встрече и этому дню.

Поймав довольно тяжелую - ну, еще бы, она так разогналась! - девочку, он закружился с ней. Да, движение было честно сты… позаимствовано из голофильмов, но исполнение и применение его было от души. Более того, на мгновение Мэй смог поймать ощущение беззаботной радости от того, что кто-то рядом с тобой радуется сам.

- Как добралась? Как устроилась? Ой, что-то я… давай-ка я тебя поставлю ровно, а то говорить так вот - сложновато. Или еще покрутить?

Мэй слушал веселую трескотню Раднари и безотчетно улыбался сам. С тоской, снова остро и высоко качнувшейся при упоминании любимого имени, он совладал: не привычным “забудь”, “сотри”, “перенеси за стекло” - нет, с этими двоими, как внезапно оказалось, ничего из подобных практик не помогало и не действовало. Не уходило, не забывалось, словно послушные ранее любому его волевому усилию эмоции взбунтовались все разом и подчиняться отказывались. Не работало. Так что пришлось использовать другой метод, чуть более сложный, но не менее действенный.

“Разверни картинку”.

Щелчок - и вместо грусти и тянущего, оставляющего в подреберье пустоту чувства о “не сейчас, сейчас невозможно” - тихая и спокойная радость от того, что с Аэларой с большего все в порядке. Она жива, здорова и… и... Потому что вряд ли кто-то, у кого были серьезные проблемы, стал бы давать такого рода модные советы. Все хо-ро-шо.

Щелчок - и волевое усилие смещает акценты, выдвигая на первый план ощущения от других фактов из полученной информации. Раднари - джедай! Одно это заставило уголки его губ подняться выше, с силой вжимая края лицевых выводов в кожу. А еще была радость девочки от того, что так вот удачно все вышло с окраской, и с приездом. И осторожное ожидающее любопытство - понравится или нет ему ее подарок. Подарок?! Ему?!

Глаза Мэя удивленно расширились, он совершенно неверяще протянул руку и взял из пальцев Раднари самый настоящий ему-подарок. Медленно выдвинул клинок из простых и удобных ножен. Подавил желание прижаться к лезвию губами, чтобы почувствовать гладкость металла и чеканный рельеф вязи каких-то не то символов,  - странным он сам показаться не боялся, но попадать на записи камер слежения целующим оружие, а потом в течении пары часов доказывать в опорнике то, что он инвалид, а не сектант - нет, это в планы точно не входило. Так что Мэй просто завороженно смотрел на переливы света уровневых фонарей на голубоватом металле и никак не мог осознать того, что подарок дарят именно ему.

- Это… на самом деле мне?  - он поднял глаза на девочку, пытаясь вовремя уловить, шутит ли она или совершенно серьезна. Чтобы в случае шутки успеть, пусть и не превентивно, отшутиться самому. Но нет, кажется никаких шуток. Кажется, это все и правда было ему. - Он замечательный… правда… я… спасибо тебе большое-пребольшое! Это очень совсем  невероятная штука!

Мэй осторожно убрал нож в поясную сумку - следовало не забыть замерить длину клинка и выяснить, нужно ли оформлять разрешение на его ношение для “приличных” уровней, - и неловким движением  сцапал со скамейки своего игрушечного акк-дога:
- Вот… это - тебе. То есть это не все, конечно, просто… пока вот. Держи. Он дурацкий, но его можно куда-то поставить и щелкать по носу, например.

Он вложил игрушку в ладошку девочки и осторожно сжал ее пальцы вокруг своего подарка. Потом еще раз проверил то, на месте ли его собственный свежеполученный подарок и, поборов-таки приступ внезапного косноязычия, внес деловое предложение:

- Если ты не хочешь посидеть и перевести дух после всего, то мы можем идти, - рука Мэя прочертила полукруг в свете ярких настенных указателей и ткнула куда-то влево. - Вход в парк там, билеты я уже взял. Мороженое брать не стал - потому что не знаю, какое ты любишь и чего ты захочешь. Ну и вообще, так неспортивно, мороженое надо на месте выбирать. Так что предлагаю сначала к стойке мороженщика - она у входа как раз, - а потом к ледяным скульптурам. Или ты сначала хочешь к голограммам? - Мэй вопросительно заглянул в глаза Раднари и подмигнул той, давая понять, что то, что он скажет сейчас - не совсем всерьез. - Пока же мы будем ходить-бродить… ты же расскажешь мне как так получилось, что ты уже целый полноразмерный джедай, а я об этом не знаю? И может быть даже меч покажешь? Может быть даже оба? Да?

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-07-01 12:19:21)

Теплая маленькая ладошка ткнулась Мэю в руку, и тот уверенно сжал ее: с этим у него проблем не было - нормальная практика, потому что в толпе легко потеряться, потому что нынче он местами подслеповат, когда речь начинает идти о всяких “спиной чувствую”, да и проще так всяко. Ощущать друг друга. Это ему нравилось.

Новостей у Раднари и правда было много, так что всю дорогу до турникета, ограничивающего проход в парк - не то, чтобы долго, но да, чуть дольше обычной паузы в разговоре двух друзей, - Мэй подбирал слова, чтобы составить их в понятные и безопасные вопросы. Потому что интересно ему было ровным счетом все, но вот что из машинально задаваемых им вопросов будет привычным ему “рыболовным крючком”, призванным вытащить из собеседника даже ту информацию, которой тот делиться не собирался, - вот это был тот еще вопрос.

- Посоветую? - Мэй посмотрел на Раднари чуточку озадаченно. Потом улыбнулся и честно сказал, - я тут сам в первый раз, если что. То есть… я подумал, и решил выбрать такое место, где мы оба будем как бы первооткрыватели. Ни у тебя преимуществ, ни у меня - все одновременно узнавать будем. Так что про местный ассортимент мороженого я знаю только то, что он тут большой. И то, что оно тут, увы, все сплошь синтетика, - он немного грустно и огорченно улыбнулся: увы ему, увы, но времена, когда он мог угостить хорошенькую девушку чем-то стоящим здесь, на Корусанте, давно миновали. - Нет, то есть… ну, оно вкусное… наверное… - улыбка стала чуточку виноватой, - то есть… я на это очень надеюсь, потому что сам буду такое первый раз в жизни есть. Как-то вот мороженое на средних уровнях мне пробовать не доводилось до сих пор.

Турникет тихо пискнул, принимая их билеты и вешая на одежду невидимые обычным глазом метки. С ними посетители могли выходить за территорию парка и возвращаться обратно в любое удобное им время, находящееся в пределах действия билета. Мэй повертел головой по сторонам, выглядывая киоск мороженщика, и, заприметив его, уверенно повел Раднари к благой цели.

- Ниша? То есть… у тебя на Корусанте совсем своя комната? Большая? Тренироваться в ней можно, или все-таки куда-то ходишь? - тут он прикусил язык: вопрос начал-таки напоминать хаттов “рыболовный крючок”.

“Тьху ты, проваль! Вот куда от этого деться, а? За что не берусь - допрос получается…”

- Ну, я надеюсь, что вы с Выходным найдете общий язык в любом случае. Щелкать его по носу или гладить - теперь это уже ваше с ним решение, - Мэй с Раднари подошли к киоску, внутри которого многорукий дроид-продавец вовсю занимался обслуживанием не то, чтобы длинной, но очереди. Пристроившись к ее хвостику, Мэй поднялся на цыпочки, чтобы увидеть широту ассортимента. У него получилось. Но вот Раднари с ее небольшим ростом… Он присел на корточки, словно пытаясь таким образом уравнять себя и девочку в росте, и внес очередное рацпредложение. - Ам, а это не сильно по-дурацки будет, если я тебя себе на плечи посажу? Просто ты, я думаю, тоже хочешь увидеть, что там есть, хотя бы по цветам, если уж не ценники прочитать. Я надеялся, что оно все тут чуть посовременнее, и хотя бы на комм транслировать товарный перечень будут, - он, чтобы не быть голословным, тут же проверил открытую частоту комма. Как и ожидалось - ничего эдакого там не было. - Нет, не транслируют. Так что с высоты меня тебе точно виднее будет, что там и как. С мечами... да, пожалуй так действительно будет лучше, - он подмигнул Раднари и похлопал себя по той самой шее: мол, прыгай, не робей! - Я ведь чего-то взял и решил, что у тебя не так и много времени. Ну, чтоб по гостям ходить. Точнее, пф-ф-ф - какие это гости - ты же знаешь, что у тебя на “Безмятежности” своя каюта, какие тут гости! Тогда посмотрим тут все интересное - и пойдем домой. Продолжать смотреть на интересное. А… ты мечи что ли сама собирала? Вот прям сама, с нуля? То есть серьезно?! Честно-честно?

Очередь застыла в некотором ступоре: маленький ребенок никак не мог определиться - синее или ярко-розовое. Дроид-продавец терпеливо и меланхолично перечислял отличия между сортами, а мать ребенка оживленно что-то обсуждала по голокомму. Мэй прикусил палец, раздумывая на тему того, стоит ли вмешиваться и ускорять процесс, но по небольшом размышлении пришел к тому, что нет, не стоит. Пусть все идет как идет.

- Большая история - это замечательно. Это я люблю. Немного страшновато, что не самая веселая, но раз ты говоришь, что все кончилось хорошо, то… то мне чуть проще, да, - Мэй, наклонив голову, посмотрел на Раднари. “Не самая веселая” по его шкале оценок ситуаций обычно значило “дело закончилось похоронами и разорением”. И оттого по спине пробегал легкий, невозможный принципиально, но имевший-таки место, холодок. Впрочем, вероятно для девочки “не самая веселая” история действительно была просто не очень вот… веселой. И все остались живы и даже целы. - Тогда выбирай, про что ты хочешь рассказать сейчас, пока мы тут ждем мук выбора, а что оставишь на потом, когда мы пойдем припадать к прекрасному. Мне-то интересно решительно все!

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-07-04 15:14:49)

- Да можно и три разных взять. На каждого,  - Мэй недоуменно поднял глаза на сидящую на его плечах Раднари. Потом, слегка скрипнув извилиной, сложил то, что она только что сказала и то, что он о ней уже знал, и с улыбкой продолжил. - Тут так специально сделано, чтобы покупатели могли попробовать больше вариантов за небольшие деньги. Мороженое продают по весу и шариками. Можно купить один здоровущий шар, а можно  - пять мелких и разных. И стоить это будет одинаково. Поэтому давай так: ты выбирай то, что больше всего нравится, столько, сколько хочется, а про деньги просто не думай. Идет? Само собой, что мы можем поменяться вкусами, главное  - ложку не забыть взять.

Легкий дискомфорт, возникший в его сознании при мысли о том, что кто-то кроме его любимой девушки, претендует на его еду, Мэй с возмущением задавил. Собственные территориальность и вещность порой доставляли ему немало неприятностей, и вот сейчас это был как раз тот случай. Причем, предложи он обмен сам - тогда у него это никакого протеста не вызвало бы. А когда инициатива исходила не от него… у-у-у! Да, тогда инстинкты далеких животных предков просыпались во весь рост и начинали творить хатт знает что. Впрочем, на то он и был человеком разумным, чтобы силой своей воли подчинять всякие нелепые атавизмы здравому смыслу.

Очередь продвинулась на некоторую величину: мама с переборчивым отпрыском сошли-таки с дистанции, унося с собой и розовое, и голубое, и еще какое-то желтое в крапинку мороженое, а на их место заступил сначала очень быстрый и резкий родианец, который потребовал семь шариков одинакового черного мороженого и разразился отборной бранью, когда дроид-продавец предложил ему продать тот же вес, но одним шариком. Чем-то эта идея родианца оскорбила. Потом была пара людей - юноша и девушка, выбравшие парные же комбинации холодного лакомства. Потом были еще разумные, и еще. Мэй слушал щебетание Раднари, следил за очередью и за тем, чтобы девочке было удобно сидеть на его плечах, и пытался понять, что же такого было в ее словах, что его чутье на неприятности и потенциальные опасности шебуршало и жужжало внутри, как потревоженный улей древесных пчел?

Что-то, связанное с ее жильем… что-то… о! Вот! Кажется, нашел! Капитан осторожно, словно вынимая детонатор из бактериальной бомбы, коснулся рукой ноги Раднари, затянутой в мягкий сапожок, и так же осторожно спросил:
- “Мы с мастером отлично устроились”? То есть… у тебя не отдельная комната, да? И… вы что - живете в казарме? То есть это не офицерское общежитие? Или все-таки оно? За зал не беспокойся, он крепкий - военные тоже порой не очень-то стесняются в применении силы, да и… эксцессы всякие бывают.

“... розовое на желтом, алое на голубом. Старший сержант патрульно-пограничной службы вернулся с очередной вахты и не успел пройти психиатрическое освидетельствование. Зато вот в тренажерный зал - успел. И встать в спарку с бывшим имперским подданным - успел. А остановить себя, когда услышал ненавистный акцент - не успел. Или не захотел. И вот теперь Мэй занимается выжившим  -  множественные переломы со смещениями, разорванная брюшина и брыжейка, тяжелая черепно-мозговая травма, - а Джейс составляет акт о смерти для бедняги-сержанта. Отличная вышла тренировка, просто за-ме-ча-тель-на-я…”

Мэй помотал головой, отгоняя не самую радостную память. Поправил чуть съехавшую от его шевелений Раднари и постарался волевым усилием отключить непонятно чем вызванный страх. Точнее, все понятно: казарма - не самое лучшее место для кого бы то ни было. А уж тем более для его дорогого рогатика. Интересно, куда смотрит и чем думает ее обожаемый мастер? Но… сделать он все равно ничего не может, по крайней мере пока. Разве что совет дать, да и то не факт, что его услышат и оценят адекватно. Поэтому - сжать ненужные чувства в мысленный кулак и переключиться на что-то нейтральное. Например, на мечи.

- Ого! Никогда не думал, что оно все вот так вот у вас. Я, если честно, наивно полагал, что у вас или как в старых семьях  - ну, оружие по наследству, фамильные клинки, все такое. Или что есть какая-то вот... контора. Управление какое-нибудь. Куда вы приходите - и вам выдают меч. Под расписку с печатью, несут со склада на подушечке с номером, - Мэй фыркнул, сам понимая то, насколько по-дурацки выглядят его предположения. - А медитировать - это чтобы тебе как-то вот ответ пришел про то, как что с чем складывать? Или обычай такой? Я просто не сильно понимаю, как вообще те медитации работают, и что это такое. Слышал что-то про “очистить разум”, но сам, боюсь, на такое просто не способен.

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-07-08 15:40:45)

-  Хм-м, ну, если тебе не подходит выбор по цветам, как, например, планирую сделать я, -  Мэй снизу вверх посмотрел на удобно устроившуюся девочку, которая сосредоточенно рассматривала витрину: они подошли практически к самой своей цели, до вожделенного выбора им оставалось три или четыре разумных впереди, - то можешь попробовать вот… взять ткнуть в какой-то сорт пальцем и по горизонтали или вертикали посчитать от него: “эйне-бейне-ратт, квинтер-финтер-хатт”. То мороженое, на которое положит свой хвост этот воображаемый хатт, и бери. Вполне пригодный способ что-то выбрать, если уж совсем не знаешь, что брать.

Сообщение о том, что живет его рогатик пусть и в отдельной комнатке (но не отдельной от ее мастера!), но все равно в казарме, вызвало у Мэя целую гамму самых разнообразных чувств. Глухая застарелая злость: годы идут, а армейцы все те же - жлобливые и мелочные крохоборы, у которых кто-то действительно важный и занимавшийся делом мог ютиться во времянках и выклянчивать крохи ассигнований на вещи, спасавшие жизни тысяч и тысяч солдат, а толстопузые капитаны и энсины из библиотечно-архивных служб или какой-нибудь, прости Сила, церемониально-караульной роты жили себе припеваючи в очень комфортных условиях и по щелчку получали все, что считали нужным затребовать. Серый от усталости Джейс, заполнявший бесконечные формуляры, чтобы выбить из центра хотя бы базовые операционные расходники - и лоснящийся, сияющий  новеньким обмундированием капитан логистической службы, толкнувший выбитые капитаном Льетом лекарства на черном рынке. Старая, старая война, отголоски которой внезапно долетели до него через годы - прямиком в этот солнечный, наполненный смехом и чужой радостью день.

“Ох, e chu ta! Ох, твари… отвалили от щедрот прям вот аж целую комнату аж на двух джедаев. Нет, с этими двумя джедаями как раз все понятно - одному пофигу, скорее всего, ему и гриб на Фелуции - роскошное место для ночевки, сухо, понимаешь ли, и не капает, а то, что все в спорах - ну, не в грибах же, да? Вторая… маленькая еще совсем, что она толком видела-то? Что она знает о том, как оно должно быть? Комната, отдельная, и аж целый санузел. Роскошь за гранью мечтаний. С-суки. Твари, шкуры неприятные. А схемки-то, думаю, с моих времен не изменились: джедаев в чулан, а офицерские квартиры для командированных - сдать под что попало… Хм-м, а ведь и кое-что еще не поменялось с тех же времён! То есть, мой глубоко не уважаемый отец, тебя я не люблю, факт. Но использовать тебя можно и без особой любви. Зато с большой эффективностью. Пиариться ты любишь, а сейчас это будет как раз очень эффективно - раскрытие милой коррупционной схемы в доблестной республиканской армии. Адреса для благодарностей я тебе, само собой не оставлю, ну, так и не за спасибо делаю это все… Ну вот кто-то будет лопать свое мороженое, а я черкну письмецо Ганту. Премия старику тоже не повредит.”

Вторым чувством в букете было легкое недовольство мастером Раднари. Мастер Оргус Дин, так, кажется, его звали. Мэй отчасти понимал, что старый вояка, скорее всего, толком и не обращал внимания на все эти сложности и заморочки, но все равно… Выбил одну комнату - и успокоился на достигнутом. А то, что его падаван - молодая девушка - то все эти ваши финтифлюшки, и нечего тут. На этих мыслях капитан Рейнхардт остро пожалел о том, что, увы, но не может прямо сейчас написать анонимку одной не-мастеру этой девочки, в эти самые мгновения растерянно общавшейся с каким-то маленьким мириалан. Мастер Аэлара, подумалось ему, быстро бы вставила мозги на место всем участникам этой истории и смогла бы тактично объяснить рогатику, почему все-таки не стоит вот… жить в уютной комнате с нишей, солнцем, отдельным санузлом и собственным мастером-мужчиной-в-годах.

С мужчины в годах его и без того не веселые мысли перепрыгнули на прочих обитателей казармы и стали приобретать легкий панический оттенок - третье, впрочем, ожидаемое с момента сообщения проживании рожек в казарме чувство. Однако, вот тут Мэй как раз мог попробовать что-то сделать сам. Например, дать непрошеный странный совет и понадеяться, что ему как-то да последуют. Ну, или проигнорируют. Но не попробуешь - не узнаешь.

- Отдельная комната - это здорово. Особенно с солнцем, - тут он подумал, что найти казарму, куда поселили Раднари, с такой-то приметой становится сильно проще. У Ганта будет аж целый один  ярус для поисков. Что само по себе уже хорошо, время сэкономит и сенатскую проверочку куда надо отправит быстрее. Мэй извернул голову так, чтобы смотреть как можно прямее в глаза рогатику и, положив вторую руку на ее сапог, тихо продолжил. - Раднари, а можно… дать тебе дурацкий совет? Очень дурацкий, но, скажем так - из своего опыта. Если кто-то вот… из армейских, будет предлагать тебе выпить или даже съесть что-то, или пройти с ними куда-то в пределах расположения… то будь настороже, пожалуйста. А от угощений вообще лучше всего отказываться. Так безопаснее. Разумные, особенно солдаты - они… очень разные. Как вот это мороженое. Никогда не знаешь, что там со вкусом получится. А с мечами, - тут он подвинул их маленькую группку так, что они  почти поравнялись с дроидом-продавцом,  - с ними я вот… понял вроде. То есть без Силы - но это все похоже на то, как мне один мастер с Чандрила рассказывал, как он делает свои головоломки. Ты могла пару видеть дома… ой, то есть на корабле. А если нет - то я покажу. Возможно, кстати, что он включал в них вот эти вот… кайберы. Потому что тоже что-то говорил про возможность слышать свои творения. И как-то подстраивать их под себя. Очень хорошо, что тебе вот тот вот кайбер из моего сундука пригодился. Я рад.

Он улыбнулся Раднари  -  искренне и светло, но кривовато, как и всегда,  - и мотнул головой, указывая на витрины.

- Наша очередь подошла. Ну что - хвостом ли хатта, цветами ли, или каким-то иным принципом - но пришла пора воспользоваться. Мы у цели! И только ты сейчас решишь, что именно ты будешь есть в ближайшие минуты! О этот страшный миг выбора! Дерзай же, моя отважная спутница, а трусливый и мнущийся я последую за тобой. Благо свои цвета я уже присмотрел.

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-07-14 01:57:03)

“Розовое?! Вот уж никогда бы не подумал, что милый рогатик тяготеет к платьям-тортикам розового цвета! Хм-м, хатт задирай, а мне нравится эта мысль! То есть, нет, розовый… ну, нет, даже вот того оттенка, которого мое собственное “платье принцессы” - даже это рогатику не пойдет. С ее кожей и волосами нужно что-то… что-то другое, точно не розовое. То есть да, фасон мы оставим примерно в этом ключе, но цвет… Так, надо как-то обиняками выяснить, как Раднари относится к фисташковому… может быть мятное? А декор - темный или молочный шоколад? Отлично, вот на мороженом и  проверим!”

Мэй, проследивший за тем, каким взглядом Раднари смотрела на девочку в розовом тортиковом платье, внезапно очень воодушевился пришедшей ему в голову спонтанной идеей. В его мире, пусть и резко изменившемся, пусть и собираемом им из осколков памяти и ограниченном его нынешними скромными возможностями, у каждой девушки должно было быть красивое платье. Желательно, конечно же, не одно. Более того, даже не всегда у девушки - у него у самого было “платье принцессы”, благородного цвета “пепла роз”, красивенное до невозможности и мирно висевшее в его платяном шкафу.

Само собой это платье, эта воплощенная его мечта о мирной и красивой жизни даже на нос Мэю не налезало. Потому что на девушек шести с половиной футов роста такие платья если и шьют, то под заказ. А свое Мэй купил. Случайно попал на Верхнюю Променаду при деньгах, в итоге же очнулся на своем корабле, с роскошной коробкой в руках и совершенно пустым счетом. О чем он думал, когда покупал этот наряд? Да так просто и не скажешь. Но платье с тех пор отлично помогало ему справляться с часто накатывающей хандрой. Можно было просто сесть на пол напротив шкафа, открыть его дверцу и часами теряться в переливах света на самом настоящем паутинном шелке.

- Питаться… а еще пить, вдыхать, получать через кожу, стирать с поверхностей, например; получать со слюной и аэрозолем в глаза… Способов остаться без сознания современная фармакология, увы, предлагает очень много, - Мэй повернул руку ладонью вверх и легонько пожал коснувшуюся его кисть Раднари. - Спасибо, что не отмахнулась. Люди… и правда бывают очень-очень разными. И обмануться, даже если полагаться на вашу Силу - все равно очень-очень легко порой. А этот твой Т7? Это же дроид, да? Он что - тоже какой-то вот джедайский самостоятельный проект? Ты его сама собирала? Просто Т7 серия - это ж какая-то древность замшелая, если мне память не изменяет. И такое вот… ну, по барахолкам я его собрать могу, но отладка займет кучу времени. Да, вот сейчас мы обогатимся калориями  -  и рассказывай, рассказывай, рассказывай! Мне ужасно интересно! - от обилия сортов мороженого просто рябило в глазах. Принцип, которым решил руководствоваться милый рогатик, был ничем не хуже цветовой дифференциации или хаттского хвоста. Мэй же немедленно выцепил взглядом нужное ему сочетание нескольких оттенков зеленого и темного шоколада и, полностью довольный происходящим, принял заказ Раднари.

Шустрый дроид расфасовал заказанное по вафельным рожкАм в мгновение ока. Мэй, памятуя про идею поменяться сортами, взял из машинки на стойке две упакованные в стерильную пленку ложечки и расплатился. Цена на местное мороженое заставила его огорченно засопеть: судя по ней - ничем натуральным это лакомство даже не пахло.

“Нет, надо что-то срочно менять во всем этом. Понятно, что у того, кто я есть сейчас, возможностей мало. Но… на деле это все тупо отговорки, капитан Рейнхардт. Кто хочет - делает, кто не хочет - ищет причины не делать. Ведь это просто позорище какое-то - не иметь возможности угостить милую девушку нормальной натуральной едой!”

Он протянул рожок с мороженым по-прежнему восседавшей на его шее Раднари и завертел головой в поисках лавочек. Ничего особо приличного рядом видно не было.

- Ну что, мы будем гулять и есть, или все-таки сначала есть, а потом гулять? Сразу скажу, рассказа про Т7 и твою не очень веселую историю о том, как же ты все-таки стала джедаем, я жду в любом из этих случаев! - тут Мэй вспомнил о том, что почти забыл уточнить о важном. Но не забыл же! Поэтому надо было уточнять, пока помнил. Так что капитан отошел от прилавка размеренным шагом, чтобы не измазать кого-то случайно в том, что она держала в руках, и совершенно невинно поинтересовался:
- Ой, а еще странный вопрос - вот ты к такому цвету мороженого, как у меня, как относишься?

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-07-18 22:51:56)

От разбросанных то там, то сям ледяных скульптур тянуло холодком. Ну, то есть Мэй думал, что тянуло, и даже вытягивал порой шею в ту сторону, откуда с веселым смехом, поеживаясь и всячески показывая, что им холодно, бежали детишки. Но, увы, ветра на средних уровнях не было, как явления, так что ничего-то его шея почувствовать и не могла.

Лед, попавший в руки художников, приобрел самые причудливые формы. Абстрактные композиции, реалистичные скульптурные группы, стилизованные фигуры разумных, принадлежавших к самым разным видам, населяющим Республику. Часть скульптур была анимированной, у другой части была разноцветная подсветка и музыкальное сопровождение. Третьи же композиции могли похвастаться и тем, и другим, и третьим.

- Мне? Мне отлично так есть мороженое, - Мэй приостановился, чтобы не вляпаться случайно в кого-то из посетителей парка, и посмотрел на Раднари. Подмигнул ей и высунул кончик языка. Неприлично, но выразительно! - Разве что меняться сортами при такой вот конструкции меня и тебя немного неудобно, но я просто оставлю тебе половину своего запаса. Я честно не буду его облизывать и воспользуюсь ложкой! Так что сиди на здоровье и наблюдай за всеми и всем - оттуда точно должно быть лучше видно, чем с земли. Если тебе удобно так - мне удобно тем более. 

Что сказать в ответ на слова девочки про тоску по родному миру, Мэй так сразу и не находил. Понимания у него было в избытке, а вот слова утешения на ум не шли. “Ты скоро там окажешься снова”, - сладкое вранье, сомнительно, что соответствующее действительности. “Не грусти”, - запретная и бессмысленная по сути словесная конструкция. “Вот будет у тебя увольнительная - слетаем”,  - вот, вот это было уже как-то ближе к конструктиву.

- Взбодрись, герой, - он продолжил стоять и смотреть Раднари в ту часть лица, которую мог увидеть сейчас, - есть мысль, что если у тебя будет пара свободных дней, то уж до орбитальной станции Тайтона я тебя подкину. Только скажи - и все будет. Ну, и-и-или! - тут его взгляд стал хитрым-хитрым, и он попробовал было смешно наморщить нос, но потерпел фиаско. Все, чего в итоге удалось добиться - это было гулкое пыхтение. - Или есть еще один вариант! Беспроигрышный и со всех сторон замечательный! Тебе надо совершить что-то такое, выдающееся во всех смыслах - и попасть на прием вашего Совета! Который как раз на Тайтоне заседает! - тут Мэй призадумался и решил несколько уточнить условия выдающести. - Но вот… хотелось бы, чтоб это выдающееся было без сильного риска для тебя. То есть… я не то, чтобы говорю тебе про “сиди в тепле и не рискуй”... просто вот… лучше бы без всяких эксцессов все обошлось.

Он смущенно отколупнул от своего шоколадного на вид мороженого: иногда намного лучше жевать, чем говорить всякое очевидное и бестолковое. Тихонько водил головой по сторонам, разглядывая экспонаты и посетителей, слушая про историю Т7 и все больше и больше загораясь интересом.

- Ого! Очешуеть просто! Кхм, то есть я хотел сказать, что это просто… очешуенно! Знаешь, а с бинарным как раз вот Кац мог бы вам помочь. Он хорошо знает даже самые архаичные диалекты этого языка, да и сам не юноша бледный, а вполне уважаемый дроид в самом расцвете сил. Т7 же - я с удовольствием бы его порасспрашивал про ту эпоху, в которую он появился на свет. Тогда столько всего странного и интересного происходило в Галактике! - мороженое на вкус оказалось сахароза-сахарозой, с небольшими примесями суккозита и без какого-то намека на шоколад. Мэй огорченно нахмурился, но есть продолжал: не в его положении было разбрасываться продуктами, да и по сути эта субстанция ничем не отличалась от того, что каждое утро в него закачивал медитек. Сахара - они и во Внешнем Кольце сахара. Обидно, конечно, было. Но чуточку. - Так что если у вас с Т7 будет время, и у него будет желание сходить в гости - то мы с Кацем будем очень вам рады. Ну, то есть… тебе мы рады всегда, вне зависимости от всего…

Бенгел Мор. Знакомое имя, за которым стояли чужие, но очень дорогие Мэю воспоминания. Аэлара говорила, что этот разумный помогал ей с адаптацией в первые ее годы в Ордене. Потом же случилось Разрушение, и Бенгел Мор погиб. Так же, как и многие миллионы разумных в тот день. Вот только… когда говорят о просто знакомых, то говорят не так. Даже, когда речь идет о их смерти. Менее вовлеченно, менее  расстроенно, с куда как большим смирением и безразличием к событию.

“Интересно, Аэлара в курсе, что в итоге  стало с ее… другом? Сложно сказать, но в чем-то это, наверное, правильное определение. И, если в курсе, то… ох, что-то я даже представлять не берусь, как она ко всему этому отнеслась. Как она себя по этому поводу чувствует? Каково ей вообще? Хотелось бы, чтобы она не сильно расстраивалась и злилась, но это как-то вот… сложно все. С одной стороны - хорошо, что этот наутоланин был жив - а жив ли по итогам, вот вопрос? - но вот с другой… попытка убийства мастера Оргуса, конфронтация с Раднари, угрозы Ордену, все те убийства… Сложно. Я за себя-то не могу сказать, как бы я отнесся к такому вот повороту. Ну, у меня и друзей-то особо нет, чтобы как-то вот так загадывать. Больше нет. Хотя, вывернись откуда-то Лим, оживи она каким-то чудом, и попробуй она меня убить? Хм-м, ну… год назад я просто сам бы подставился под бластерный болт. И заслужил, и наконец-то. Но сейчас… нет, сейчас бы я трусливо уворачивался и пробовал урегулировать все миром.”

Что-то в словах Раднари, расстроенных и горьких, зацепило Мэя. Неотвеченный вопрос, неразрешенная загадка? Похоже, что девочке было обидно оттого, что кто-то мог подумать про ее обожаемого мастера плохо. Тем более, что мастер Оргус там действительно был скорее всего не при чем. Просто так выпали фишки для паззака.

- Знаешь,  - Мэй снова посмотрел на Раднари, пытаясь понять, о чем же сейчас ее мысли,  - я не оправдываю этого Бенгела. Но ты говоришь: “почему-то решил, что его бросили”. Я… мне кажется, что я могу предположить, почему этот падаван так себя повел. Мастер твой, думается мне, сделал все, чтобы найти его тогда. Но… Разрушение -  это было действительно… как удар под дых, когда ты его не ждешь, - он прикрыл глаза, вспоминая то, что случилось и с ним, и с его планетой десять лет тому назад. Странное дело, но те события Мэй порой ощущал более реальными, чем то, что происходило с ним год тому: слишком резкими и внезапными они были, слишком отчетливо запеклись в памяти. - Миллионы разумных погибли сразу, еще миллионы - после, когда начался частичный коллапс систем жизнеобеспечения уровней. Места бомбардировки… да, тогда нижние уровни впервые за тысячелетия существования увидели солнечный свет. Вот только радости он никому не принес. Траурные сирены, которые включились, когда был убит Канцлер. Оборванные коммуникации, невозможность наладить связь, голод, болезни. И среди этого хаоса и разрухи - тысячи и тысячи шокированных людей. Да, их тела были целы, многие отделались царапинами или физически не пострадали вовсе. Но вот разум и дух… Люди в прямом смысле теряли себя от горя, шока и непонимания. Такого количества ретроградных и точечных амнезий, как тогда… я за свою жизнь до этого не видел их столько, хоть и бывал в спецзаведениях. Помню, как вел к походному госпиталю здоровенного такого мириалан, он на полголовы меня был выше, военный в чине капитана, - а тот смеялся заливисто и говорил, что сейчас-сейчас, вот-вот - и мама позовет его кушать. С ума он не сошел. Просто… стерся в собственной памяти о себе до семи лет. И таких людей было действительно много. Еще больше было тех, кто был в своем рассудке, но просто не представлял, что делать дальше, что будет с Республикой и Корусантом, где искать своих родных и близких, как заново отстраивать свою жизнь,  - Мэй помолчал, суетно ковыряя свое, безвкусное теперь, мороженое. - Так что… может быть, с Бенгелом Мором случилось что-то похожее. А потом, когда он пришел в себя… обижаться на жизнь и на кого-то другого проще, чем разбираться с собой. Вот он и ухнул в эту обиду с головой. Что делает все только хуже и ни чуточки его не оправдывает.

“Мне ли не знать, как оно бывает? Когда ты слабак и постоянно ищешь виноватых. А их нет. Просто нет. Или, как в случае этого вот парня - ты находишь этих виноватых там, где ты можешь с ними что-то сделать. И делаешь. А думать? Да кому нужно думать, когда ты придумал себе такого замечательного врага?”

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-07-26 02:46:45)

“А что бы сделал я?”

Мэй внимательно - хотя стороннему наблюдателю показалось бы, что он мыслями совершенно в ином месте, - слушал то, что говорила Раднари. Вопросов у него была масса, но большая часть из них или отдавала неуместной сейчас мрачностью или превращала беседу в допрос. Так что он отодвинул их прочь, предпочитая подумать об услышанном и лакунах в нем самостоятельно, позже, когда все факты в его хаотично сходящихся и расходящихся мыслях улягутся сами собой, как это всегда бывало. И вместо дум о прошедших мимо девочки опасностях, о том, как бесплодна и вредна для развития Ордена как организации была выбранная Бенгелом Мором тактика, Мэй пытался сформулировать что-то, что билось маленькой настойчивой птичкой на самой границе осознанных мыслей.

Скульптура-мобиль, судя по табличке, олицетворявшая собой течения материи в космическом пространстве, помогала ему сосредоточиться. Мерная пульсация жидкости  - разноцветной, радужной,  - перегоняемой через прихотливую и в чем-то упорядоченно-прекрасную систему ледяных сосудов, переходов и полостей, вводила сознание в некое подобие транса, делая мысли необычно стройными и четкими.

“Если поставить на место Раднари меня-четырнадцатилетнего - то что бы сделал я? С учетом попытки убить кого-то, кто дорог мне так, как дорог рогатику ее мастер, и всех накрошенных им трупов? Да, я отлично помню, что у меня тогда никого такого не было, но худо-бедно смоделировать ощущения теперь могу. Ну… полагаю, что я бы его убил. Само собой не сам, само собой не в горячке драки. Само собой я бы выполнил все нормативные предписания, которые бы накладывало на меня членство в Ордене.

Просто… просто я добился бы для Бенгела Мора смертного приговора. Что-что, а изыскивать способы сделать такое - ну, это тоже одно из моих неблагоприобретенных умений. Я убил бы этого наутоланина в основном потому, что он - угроза тому, что мне дорого. Никакой философии, никакого разумнолюбия. Голый превентивный удар. Потому что в четырнадцать я твердо знал: разумные не меняются в основных своих привычках и инстинктах. Если ты кого-то убил потому, что так захотел - то ты убьешь снова. И никакого раскаяния нет…

А Раднари… светлая девочка. Мало того, что оставила жизнь, так ей еще и не все равно, как эта жизнь для того, кого она пощадила, сложится. Хех, забавно было бы посмотреть на то, как она объясняет мне-четырнадцатилетнему то, что такое это самое раскаяние… Думаю, что у нее в итоге бы получилось.

Хм-м, а вот я-восемнадцатилетний оставил бы Бенгела жить. Но, опять же - никакого разумнолюбия, никакого милосердия. Все тот же голый расчет, помноженный на мою концепцию справедливого. В просторечии формулируемый как “пусть живет и мучается, падла”. Содеявший злое должен испытать ровно столько же мук, сколько испытывали его жертвы. Так что… да, если бы в эту историю ввязался я в восемнадцать - то он выжил бы, но только для того, чтобы всю свою, полагаю, все же недолгую жизнь мучиться сознанием вины. А если бы не мучился, то… то всегда есть план Б.

Раднари же… похоже, что она и правда хочет этому типу осознания, принятия и покоя. Невозможный маленький забрак, скажу я себе честно. До встречи с ними обеими, с ней я… и не думал, что такие вот бывают. То есть да, я видел добрых людей, видел сострадательных. Но все они были взрослыми и прошедшими через хаттовы гланды особями. А собственная боль, как известно, дает сострадание к чужой. Рогатик же, из того, что знаю я… ну, у нее тоже были беды и огорчения, но вряд ли к своим годам она накопила столько боли, чтобы принять такое вот и пожалеть такого вот типа, который, к тому же, пробовал уничтожить все, что она любит. У-ди-ви-тель-но.”

Мэй открыл было рот, чтобы сказать… сказать, что он восхищается Раднари и… и закрыл его. Вместе с этим порывам пришла холодная, отвратительная в своей прагматичности мысль, словно заковавшая его в лед и осознание собственной мерзости. И уходить отказалась.

“И зачем же ты хочешь ей это сообщить, а? Снова играешь в свои игрушки с “я стану незаменимым”? Снова создаешь кому-то “лучшего друга”? Зачем тебе ей это говорить? Зачем ей это от тебя знать? Чего? Чего ты пытаешься добиться, дружок? Для чего ты хочешь ее использовать в будущем?”

“Прекрати.”

Спор внутренних голосов, грозивший было выйти на новый виток, резко оборвался, разорванный звонким голосом Раднари, которой, похоже, очень нравилось ее лакомство. Мэй, при его звуках словно стряхнувший с себя какую-то липкую, ледяную и очень цепкую паутину, так высоко, как мог, поднял голову и улыбнулся девочке.

“Низачем. Я просто хочу ей это сказать. Хочу, чтобы она знала. Потому что я, в кои-то веки, действительно думаю о разумном то, что собираюсь сообщить. А уж как отнестись к этой информации - она решит сама. Главное - говорить ровно то, что думаю, без “крючков” и “манков”. Просто быть честным.”

- Непременно попробую, если ты так говоришь. Мое вот… ну, может быть я просто зажрался, не знаю. А может у них шоколад не шоколадный. Так что ты меня вот очень обяжешь, если попробуешь мое и скажешь - шоколадное оно или и правда так себе. А еще, - и тут лицо его стало серьезным и сосредоточенным,  - я хотел тебе некстати, наверное, но сказать, что я горжусь тем, что знаком с тобой. И восхищаюсь твоим… решением и тем, как ты относишься к этой ситуации. Я думаю, что ты - самый настоящий джедай, как бы вот пафосно это не звучало. Ваш Совет, похоже, был того же мнения. Так что… поздравляю тебя еще раз - это все, думаю я, совершенно тобой заслужено. Могу сказать, что для меня ты - герой. И… минуточку, а что значит “недельная норма”? У тебя какая-то особенная диета, а мы ее сейчас взяли и нарушили? Как-то… ой, а вы как-то это все отмечали - твой новый статус вот? То есть… ну, может быть у вас какой-то специальный праздник для таких случаев есть? Какой-то красивый ритуал?

“Потому что если его нет - то его обязательно, обязательно надо устроить!”

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-08-09 00:33:20)

“Понял? Нет, не могу сказать, что я тебя понял, Раднари. Я, всего лишь отчасти, вроде бы уловил то, почему ты поступила так, как поступила. Переть против своей природы, делать вещи, которые по твоему внутреннему чутью делать нельзя, просто нельзя - это сложно, практически невозможно. Но до полного понимания мне откровенно далеко, и я совершенно не уверен, что когда-то его достигну. А еще сильно надеюсь, что это вот твое “он не сможет... вернуть тех, кого убил, но может быть сделает что-то вместо них” не слышал кто-то из пострадавших и потерявших близких по вине этого Бенгела Мора. Потому что я представляю себя на их месте и понимаю, что просто и без затей откусил бы голову тому, кто попробовал бы мне такое рассказать.”

Мэй крутил ситуацию и так и эдак, ставя себя на место всех участников событий и все больше и больше понимал, откуда в нем это вот спокойное принятие того, что сделала Раднари. Которое, по его внутреннему ощущению, было бы с ним даже в том случае, если бы он непосредственно был вовлечен в эту… да, трагедию. Ларчик открывался просто - Мэй привык брать сам. Не ждать того, что кто-то воплотит его видение справедливости и правды в реальность за него. Что кто-то вступится или отомстит вместо него. Он полагал ниже своего достоинства перекидывать на кого-то все подобные “грязные” вещи и ответственность за них. Тебе не нравятся последствия чьих-то выборов? Измени их. Возьми дело в свои руки и доведи его до того финала, который считаешь верным ты. Если это действительно важно для тебя, если это то, что не дает тебе жить и дышать - ты справишься. Выбора нет - ты сделаешь то, что считаешь верным. А тот разумный, чья точка зрения с твоей не совпала радикально… ну, он-то тут при чем? Зачем на него всех акк-догов вешать?

И такая вот позиция совершенно спокойно уживалась в его голове с восхищением чужой добротой и милосердием. С гордостью и благоговением перед тем фактом, что кто-то оказался настолько гуманнее и лучше, чем он. Хатту хаттово, ганту - гантово. Понятное дело, что после претворения в жизнь собственного плана у Мэя в таком случае было мало… да что там - не было шансов сохранить добрые отношения с разумным, чей акт доброй воли он переписал начерно, но он все равно продолжал бы думать о таком существе с уважением к его силе духа и внутренней доброте.

“Кто-то должен быть добрым и верить в то, что даже в самом гнилом яблоке чистая сердцевина, из семян, дремлющих в которой, обязательно вырастет прекрасное дерево… Кто-то должен пробовать дать второй шанс. Пусть даже потом придет какой-то вот такой говнюк, как ты, и все эти начинания угробит. Потому что если таких вот чистых и светлых не будет… ну, гайки этой Вселенной, что уж.”

Он медленно протянул руку вверх и коснулся ладошки Раднари. Ее решение далось ей нелегко. Оно было непопулярным, оно вело к появлению у девочки если не врагов, то недоброжелателей точно. Оно, скорее всего, причинило боль кому-то, с кем Раднари была знакома. И Мэй точно был бы последним, кто стал бы ее осуждать. Даже если бы Бенгел Мор… провзаимодействовал с кем-то, кто был ему дорог. Хатту хаттово, ганту - гантово.

- Это у нас, по задумке автора, течения материи в космическом пространстве. Хотя мне напоминает почему-то прохудившийся гипердрайв. Как минимум это нечто вводит меня  в такое же состояние меланхоличной задумчивости, как прохудившийся гипердрайв. Но если тебе он не по нраву, то вон там, чуть дальше, я вижу группу ледяных гунганов, играющих в… а фиг пойми во что. Мне вот интересно - что это там у них? Пойдем посмотрим? И… нет, ты ничего мне не испортила, ты чего? Это - важно для тебя, а мне интересно то, что тебе важно. Плюс, я думаю, что поговорить о таких штуках с кем-то не особо вовлеченным - ну, наверное, полезно. Нет? За себя могу сказать, что мне было действительно интересно слушать, и я не то, чтобы прям вот понял тебя, целиком и полностью, но кое-что любопытное для себя осознал. В основном про себя самого. Так что для меня эта беседа - сплошной профит. Если ты понимаешь о чем я. И я скорее озадачен и заинтересован, но ни разу не расстроен, - Мэй развернул их маленькую группу от вызывающей столь неоднозначную реакцию скульптуры в сторону помянутых им гунганов. Чтобы Раднари могла глянуть и оценить: хочет она изучать их игры или нет. - Вот, держи мое мороженое лучше. Мне однозначно нужно твое мнение по поводу того, есть там хотя бы следовые количества шоколада, или все-таки один голый сахарозаменитель. А праздник… хорошо, что красиво! Но один праздник - хорошо, а два - еще лучше! Поэтому предлагаю испечь торт, когда домой доберемся. Я знаю пару очень быстрых рецептов, точнее, они у меня записаны. Так что, если ты за, то выберешь, какой тебе больше по вкусу, и мы ринемся в пучины кулинарной разнузданности!

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-08-21 09:06:28)

“Глиттер? Спайс? Крэнк? Хм, я бы поставил на корк, но корк для такого парня несколько не по чину, у нас подобным только такие, как ты, балуются, да, дружок? В глаза бы ему глянуть поближе, у наутолан начинаются аберрации склеры, если в деле глиттер или тот же корк. Если спайс-группа, то обметаны губы и есть видимые поражения сосудов на их лекку. В любом случае… ты ведь не веришь ему, да? Но пойдешь смотреть, вместо того, чтобы начинать нудную лекцию о лжи, которая суть не ложь, а потоковая манипуляция. Направленная, судя по всему, на  его спутника, но попавшая, увы, в Раднари. Которая этих вещей в упор не видит, зато способна предложить полномасштабную помощь совершеннейшему незнакомцу… Что ж, пойдем, присмотрим за этим процессом. Постараемся минимизировать последствия, если не исключить их вовсе, вместе с ненужной в данном случае помощью.”

Наутоланину Мэй и вправду не поверил. И дело было даже не в рваных движениях наркомана, который только-только начинает испытывать все прелести абстинентного синдрома, в просторечии зовущегося “ломкой”; не в чистой, но изрядно ношеной одежде, странным образом сочетавшейся с довольно дорогой моделью тазера, болтающейся в тоже весьма недешевой кобуре на поясе; не в скучающем лице того парня в форме секторальной охраны, который смотрел на своего спутника так, словно видел это шоу далеко не в первый раз.

Что-то этакое было в интонациях, в использовании примитивного манипулятивного словесного “крючка”. “Никому никогда нет никакого дела”, - скажи эту магическую фразу, и любой, у кого или совесть доминирует над разумом и цинизмом, или есть острое желание показать миру и, в первую очередь себе, глубины собственной доброты и отзывчивости, ломанется выяснять, что случилось, не разбирая дороги и причин. Наутоланин был словно плохо обученный или напрочь бездарный актер, который подсмотрел у коллег-людей пару трюков и начал использовать их в репертуаре, не адаптировав для своего вида. Возможно, свое влияние оказывали и предположительно гулявшие в его крови остатки веществ, возможно, конечно, что он по жизни был такой, но для Мэя то, что он говорил и то, как он говорил это - звучало режущим ухо диссонансом.

Но вступать в пререкания, даже имея такое мнение, он не собирался. Мизерный шанс на то, что этому существу действительно нужна была какая-то помощь - стремящийся к минус бесконечности, но все же шанс - плюс, то, что этот вот визит был самым дешевым во всех планах способом успокоить изрядно взвинтившуюся девочку - этой калькуляции было достаточно для того, чтобы не возражать. В конце концов, всегда оставался вариант просто вывести засранца на чистую воду. Пара примитивных проверок должна все показать, много времени это не займет. А Раднари может оказаться полезным посмотреть на все подобное с иной стороны.

Так что Мэй принял выданный ему стаканчик, передал свой - и, безмятежно улыбнувшись (а чего нервничать-то? пока ведь ничего не стряслось) - спокойно ответил:

- Не за что извиняться, ты чего? Пойдем посмотрим, раз ты так хочешь, мы все равно шли в ту сторону. Получится - поможем.

"Не "получится", а "если правда", дружок. Все время у тебя формулировки из старых дрожжей, учишь тебя, учишь..."

“Пьеса “Бедная мать, обосранные дети”, акт первый, часть первая. Эх, хорошо вещает, с экспрессией, с напором, хоть ты ему ангажемент за процент от выручки оформляй. Есть мысль, что парень подрабатывает агитатором у кого-то из сенаторской братии - уж больно гладенько речь льется, и все обороты такие знакомые-знакомые. Склеры изъязвлены, аберрация на четверочку по шкале Рутенау… хм-м, если ты работаешь агитатором, то подыскивай себе новое место, дружок. Скоро то, что ты плотно сидишь на производных глиттера, станет очевидно, и работодатель попросит тебя удалиться. Но пока… Ставлю скорее на более дорогой глиттерил, чем на глиттерстим, но это пока. Пушеры имеют тенденцию повышать цену на дозу на произвольный процент, а у тебя уже дела с деньгами… да, явно хуже, чем даже у меня. Так что сначала перепрыгнешь на стим, потом на кодон, а потом уж как пойдет. Или “плойка” с “бублом” и потрепыхаешься, пока от передоза не отъедешь, или сразу на биоматериалы отправишься. Но пока у тебя только легкие симптомы абстиненции, и тебе кажется, что ты хозяин своей привычки. Интересно-интересно.”

Мэй не вмешивался ни во что - только внимательно из-под опущенных ресниц следил за всеми участниками разворачивающегося действия, особое внимание уделяя движениям, направленным в сторону Раднари. Понятно, что скорее всего девочка почувствует что-то такое раньше него и успеет уклониться. Но две пары глаз всегда лучше одной в подобных случаях. То же, что говорил наутоланин дальше, Мэю не нравилось решительно.

“Хорошо, что у меня рожа похожа на пластиковый блицци с витрины овощной лавки. Такая же круглая, блестящая и неподвижная. Потому что мне это вот наглиттериненое мурло любить через пару минут искренне, а наружу на эту мою рожу так и прет все, что я о нем думаю. Хорошего же в твоих мыслях днем с прожектором не сыскать. Девочка… e chutta, вот только этого не хватало, а! То есть если брать по самому оптимистичному варианту, то выходит, что от тебя ушла подруга, ушла к кому-то, кто твой тазер возьмет и тебе в лекку три раза завернет. А ущемленное достоинство ноет и внутри, и снаружи. Вот ты и ищешь кого-то, кто за тебя впишется. Дружок твой всю эту кухню видел в действии, потому так спокойно на всё реагирует и рыпаться не намерен.

Но… нет, все красиво, но не очень как-то пока клеится. Пессимистичный вариант выглядит, увы, более вероятным: твоей девочке лет десять, у тебя кончились креды ровно перед новой “догонкой”, и ты, не очень долго думая, продал “свое сокровище” туда, где дали больше и быстрее. E chutta! То есть по сути мы запросто можем иметь дело с вариантом про “хочу возврат товара”. Shabuir! Дружок же твой или акк-дог слепой, или, что хуже, в доле у того, кому ты продал девочку. И оттого так спокоен и хочет все замять. Отлично, просто замечательно. Так, отставить панику - давайте же дальше заслушаем нашего мастера моноспектакля. Мне нужно больше данных, по возможности четкие факты и время на отстройку. Потому что пока я упорно не вижу ничего, за что это вот можно любить. А остановить шизоида, да еще и на остатках глиттера, разумными увещеваниями или конфронтацией… ну, безумству храбрых поем мы похабные частушки. Нет, тут, увы, придется работать “самого доброго в Галактике корусанти”. Ох, ё, гадость-то какая! Дерьма полный гипердрайв. А ты давай, давай, дорогуша, продолжай трансляцию, выходи в акт второй, строй дальше ту стенку, об которую ты, с моей небольшой помощью, убьешься.”

Мэй осторожно, но так, чтобы не перекрывать Раднари вектора движения, пододвинулся чуть ближе, всем собой не изображая - ощущая - неподдельную заинтересованность в том, что говорил наутоланин.

"Хороший аниматор, и конкурсы у него - отвал башки..."

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-09-05 20:35:25)

“Шершавым языком голонетного заголовка. Акт второй, часть вторая. Из радостного - девочке не десять лет, уже легчает. Из не пойми какого - варианты с “хочу товар обратно” и “злой новый парень” становятся все более и более реальными. Нет, в рамках почтения к статистическим вероятностям вариант с тем, что кто-то держит “девочку” силой, я бы тоже не исключал, но… Но давай по чести: смотри не на эту истеричку с лекку, а на его приятеля. Слишком спокойный. Если бы дело было в отцовском доме, то я бросил бы процентов сорок на то, что парень замазан в работорговле и сейчас играет в “утешителя вдовцов”. Но это средние сектора, не из криминальных, работа в охране - почетно, престижно, нафиг надо ее терять даже из-за большого куша, который ты в итоге и переварить-то не сможешь. Так что вероятность плавно понижаем процентов до двадцати-пятнадцати. Что в сухом остатке? Первые озвученные тобой варианты поднимаются в приоритетах. Это и хорошо, и плохо. Но сходить туда, куда он скажет, похоже, придется. Раднари просто так не отступится - это понятно. Плюс, еще не хватало истеричных воплей о том, что Орден такие же хатты, как и власти, Орден плюет на все, на что плюется. Знаем, плавали. Нет уж, пусть лучше этот слизняк будет должен им, чем они ему. Но пару проверок я все-таки запущу: раз уж все так выходит, то выжмем из этого кислого блицци лимонад и проведем небольшой наглядно-показательный урок, как и собирались. А что делать с “возвратом товара” - решим уже вместе, если это окажется правдой.”

Мэй был самым внимательным и внимающим слушателем. Важно было все  - интонации, жесты, позиционирование тела и, особенно, лекку наутоланина. Такого выразительного языка головных отростков, каким обладали твилеки, у него не было, но даже для не обладающего подобными органами гуманоида какая-то информация с них считывалась. Не обошел Мэй вниманием и товарища наутоланина, и Раднари - их реакции и те эмоции, которые он мог прочитать, тоже пошли в копилку оценки ситуации.

“Так, развяжемся со всей этой голооперой за три кредита - и надо будет рогатика отвести куда-то, где тепло, светло и есть возможность даже поверить, что Галактика - не такое уж и дерьмовое место. Все, лирику в сторону, работаем. Давай, замещай светлый образ, нам этого торчка с тобой любить сейчас. Причем, предлагаю сместить акценты - нафиг искренность, он все равно не способен ее воспринять. “Самый добрый корусанти”, версия для массовых шествий, предвыборных митингов и демонстраций. Все для народа, все для дорогих сограждан.”

“Развернуть” сознание в плоскость, нужную для выполнения плана, с новой вводной оказалось легче легкого. Искренне любить кого-то, кто так походил на него самого в не очень радостный период жизни - в целом было несложно. Но искренне любить кого-то, кто мог, даже теоретически, продать свою подругу за дозу… о, тут Мэю пришлось бы изрядно постараться, заменяя в своем сознании стоящего перед ним человека на его синтетическую, фальшивую, созданную разумом самого Мэя копию. А сейчас фальшивка нужна не была, фокус сместился, и целью манипуляции стал не наутоланин, а его окружение. Само собой, Раднари будет неприятно озадачена, но Мэй предполагал, что у него будет возможность пояснить, почему он повел себя именно так.

- Мы непременно поможем вам, уважаемый… простите, не знаю, как вас зовут. Такие вопиющие случаи пренебрежения правами и свободами национальных меньшинств не должны оставаться без реакции, - голос Мэя был мягок, убаюкивающ и исполнен неподдельного сочувствия. К Раднари и безу, само собой. Все интонации, каждая его модуляция буквально вопили о том, что говорящему - не все равно. Что он вовлечен в проблему на двести процентов и полностью разделяет ярость и страдания невинной жертвы. “Самый добрый корусанти”, версия для массовых шествий. - Я… я понимаю, насколько тяжело публично признавать такие постыдные для Республики вещи, насколько сложно быть голосом правды в такой ситуации. Какое большое давление оказывается на вас, уважаемый. Ваша смелость делает вас настоящим героем, примером и образцом для подражания. И поэтому я сделаю все, чтобы установить правду и помочь справедливости восторжествовать. Единственное… я, разумеется, услышал об угрозах… это ужасно, но… может быть вы сопроводите нас хотя бы до квартала, в котором находится это место? Чтобы избежать путаницы и непреднамеренных ошибок. Само собой - вашу безопасность мы обеспечим. Правда, мастер-джедай?

Мэй посмотрел на Раднари почти с таким же ожиданием и надеждой, которое могло бы отражаться на лице наутоланина, обладай тот человеческой мимикой. Эта часть спектакля в программке шла как “Орден, спаси и сохрани!” Если уж работать на публику, то чего терять баллы - Мэю та народная любовь и не светила, и нафиг не была нужна. А вот Орден - ну, им хорошая пресса никогда не лишняя. Камер же внешнего наблюдения вокруг было минимум десять штук.

Отредактировано Maylory Reinhardt (2018-09-15 16:03:32)