Это было странно.
Он должен был злиться. Да что там, он практически постоянно находился в ярости. Особенно если при нем упоминали о джедаях, его к ним принадлежности, бывшей, разумеется бывшей. Или говорили о славном Оби-Ване Кеноби, что, будто последний трус, прячется где-то на задворках Галактики, не имея храбрости даже отстаивать свои убеждения выпрямившись во весь рост. И умереть, раз уж убить у него сил не хватает.
Это отдавало едкой горечью куда больше, чем пустой ненавистью. От чего лорд Дарт Вейдер злился только больше. Особенно слушая пустые рассуждения об Инквизитории, и, Повелителю виднее, но зачем последнее время так часто упоминать Баррисс Оффи? А уж посылать к ней… Особенно после его решения принять в эту организацию Феруса Олина.
Как напоминание, шепчет в голове голос Силы. Или Палпатина? Кажется, Вейдер начинает их путать.
Как издевательство, упрямо поправляет сам себя ситх и пытается кривить губы. Лицо до сих пор не слушается, только лишь больно. Впрочем, сейчас всё – больно. Дышать, говорить, ходить. Что уж говорить о попытках нормально ухмыляться, мелкой моторике и попытках жить хоть чуть-чуть не по расписанию? Впрочем, старик Кеноби был бы счастлив. В кои веки уже не его ученик ни на йоту не отступает от  продуманных решений.
Даже несмотря на извечно стылую ярость, боль, чисто физическую, вы не подумайте! – и какую-то совершенно детскую обиду. На мир, на мастера (не мастера, Вейдер, снова забыл), на жену и, несомненно, на Повелителя.
Это почти просто. А мелкие вспышки? Что ж, костюмов у него теперь не мало. Не жалко. Как и подвернувшихся под руку разумных. В конце концов, Повелитель утверждает всего лишь два списка, весьма коротких. Белый, где те, кого убивать в принципе нельзя.
И насмешливо синий, где имена «убить нельзя, пытать – пожалуйста».
Раздражает, что Ферус Олин – в обоих. В белом ведь по официальной версии, в синем по факту. Интересно, он понимает, что всего лишь служит элементом дрессировки, а? И потому его не слишком трогают, даже если – когда – он раз за разом проваливает элементарные миссии.
Недоучка.
Честно говоря, злит невероятно. Все эти невероятно светлые ханжи, которые не смогли ни победить, ни принять собственный проигрыш. Которые до сих пор скулят «так нельзя!» и пытаются читать нотации даже на последнем издыхании в компании пыточных дройдов. Ну, или просто его самого.
Дурацкие морафолаги.
Не умеющие принимать свою ответственность, бегущие от собственной вины. Ведь они никогда не виноваты, они же чувствуют Силу, а Сила не могла того хотеть! Уничтожения целого, чтоб их забрак забодал, Ордена таких святых джедаев.
Действительно, ведь эти несколько тысяч стоят настолько выше миллионов и миллиардов разумных, погрязших в войне. Как же Сила может быть за их спокойствие? За – хотя бы – их надежду жить спокойно?
И вообще, Сила – это всего лишь Сила и способности, вероятности и весь мир. Хватит обожествлять до нелепо доброго божества. Будь оно так – ваши детки бы не умирали. Будь оно так – рабства бы не было. Будь оно так, и Энакин Скайуокер бы стал тем, кого ему предрекали. А не хоронил свою мать, воя после от потери собственных жены и ребенка.
Которые, впрочем, тоже бы слушать не стали. Еще одна традиция «доброй» Силы.
Девчонка на Кесселе не может выдать ни одного внятного слова. Ферус Олин вновь провалился – настолько часто, что это даже вызывает подозрения. Впрочем, недоумения больше – и вот с этим он когда-то боролся за лидерство? Да было бы с кем. Ничего до конца толком не доводит.
А еще обидно до ярости. От того, что Повелитель держит этого гения рядом и не позволяет ни убрать с глаз долой, ни натаскать толком, ни нормально наказать за очередной провал. Как будто нарочно, и то, что это действительно – нарочно, заставляет едва ли не захлебываться собственным метафорическим ядом. И обидой, да.
Я так мало вам отдал, что не достоин уважения? Я столь хреново выполняю свою работу, что вы благоволите ему?
А приходится сжимать зубы и равнодушно склоняться на колени. И даже не думать о мести или попытках доказать, что все не так. Одному мастеру уже надоказывался. Еще бы его пару раз увидеть.
Первый, чтобы лишить всего, оставить только боль.
А потом скромно, тихо и даже без боли – убить.
Злость продолжала копиться, выливаясь на Кашиик, медицинское обслуживание, даже дикую зверушку Баррисс Оффи. Но потом, внезапно, смотря в одержимые глаза девчонки, которая за призрак убитого мастера готова была перегрызть себе лапы, ему – горло, и окончательно, до края бессмысленно предать былые свои принципы и веру мастера. Ведь даже не на благо Империи, мира или семьи, а просто чтобы отомстить.
Наверное, ее стоило там же и тогда же убить.
Только вот злобное чудовище у ног Императора в тот момент настигло что-то, очень похожее на брезгливую жалость. Которую, впрочем, практически тут же замаскировало желание поиграть со зверушкой, разумной-то неназываемую. Потому что цели нет, стремлений, даже собственной картины мира. Всего лишь желание отомстить кому угодно за призрак убитого учителя.
Глупо.
Все джедаи глупцы.
Только злится почему-то сейчас не выходит. Как будто вместо эйндшпиля все просто оказалось впустую. И да – ему надо соревноваться с не умеющим справляться правильно призраком прошлой своей глупости, и решать судьбу того, кто предал и отнял ученицу.
Впрочем, хотел же, чтобы Энакин Скайуокер был чужаком? Значит, и падаван не твой, Вейдер.
Сегодня ему хотелось просто понять, как сломать зверушку, отомстить за мертвого рыцаря и его еще более прочно погибшую ученицу. Как лучше, сломать? Запытать? Оставить? Или просто забыть?
И времени отчаянно мало. И приходится тратить его еще и на медицинский осмотр, бессмысленные лекции Императора и даже сон. Всего несколько часов в неделю, но как же, Сила, не хочется. Потому что – дурная Сила.
И все еще пугает сказками и кошмарами.
Хотя теперь иногда даже не будущим, а всего лишь прошлым. Вот, например, в последний раз ему снилась она.
И Вейдер даже честно отрабатывал мелкую моторику внезапно мирным способом, выжигая по дереву тонкий девичий портрет. Сносно получаться начало уже раз на седьмой, на тридцатый так и вовсе вышло приемлемо и похоже.
Забавно, протезы, особенно без перчаток, действительно способны на многое. А еще творчество навело на мысль, что один такой же принципиально убежденный ведь сдался. Пусть и поверить просто реально невероятно именно в его кардинальную смену парадигмы. Впрочем, один раз уже сумел?
И вызвать его внезапно просто – и так же обыденно напомнить себе, что уже не слишком рядовой рыцарь джедая. И не только в представлении СМИ, а по факту. Привыкайте, ваша рабская милость, лорд Вейдер.

О его приходе ситх узнает заранее. И можно списать на Силу, вот только зачем? Банально докладывает система безопасности, что совершил посадку тот-то и так-то.
И вот теперь есть смысл послушать ментальный фон, а не бессмысленно гипнотизировать деревяшку, как делал минут пятнадцать с момента последней тренировки с очередными бездарными инквизиторами.
Ферус Олин идет, и даже не царапает, что ему позволили оставить собственное имя. Потому что его дыхание почти попадает в такт работы его собственной ивл. И как он успокаивает, тоже, поэтапно, мирно.
Как будто воспоминание из прошлого.
Лицо Вейдера посещает тень усмешки. Работать с ним еще и… впрочем, неважно. Хочет усидеть сразу на всех стульях, в попытке отхватить кусок побольше да поспокойнее? Долго не проживет.
И Вейдер его с удовольствием убьет.
Потом. Как разрешат.
А пока… Пока надо использовать этого принципиального.

Подойти стремительно к окну, рассеянно подумав, что на Корусанте редко идет дождь. Фактически, самый долгий на его памяти был как раз после его вступления в Орден. Оби-Ван лирично полагал, что это небо оплакивает Квай-Гона, а тогда еще Энакин хотел погладить горе мастера по голове, укутать в одеяло и отнести к маме. Пусть она ему расскажет о том, что смерть – это навсегда. И что потом живут, но только ветром и песком. А это же вода! Жизнь!
Глупый был.
Как и все джедаи, да, слишком часто за сегодня он об этом думает.
А еще отметив, что опять ошибся. Нет больше никакого Корусанта, как и нет Храма, есть только Центр Империи и дворец Императора.
Ферус Олин входит. Говорит, как-то напоказ уверенно и четко, будто снова Сири Тачи отчитывается о косяках всей группы. И его, вроде как, абсолютно не смущает пустой на поверку зал.
Да впрочем, все они одаренные.
И уж друг друга (брат брата? – нет, никогда так!) ощущают просто почти автоматически.
Дарт Вейдер мысленно фыркает, складывает руки на груди – лишь слегка неловко – и рассматривает своего гостя.
Ферус Олин сосредоточен, кажется, чем-то недоволен и самая легкая тень насмешки. Впрочем, именно с ним никогда нельзя быть уверенным, вечно строит из себя самого лучшего и умелого.
Впрочем, он уже лет шесть как доказал, что это совершенно не так.
А еще он молод.
До абсурда молод, почти юн. Вейдер хмурится, задумываясь, а я такой же? Или он был младше? Погодки? Или старше? Не помню.
Хотя учились-то вместе. Впрочем, лорду Вейдеру года два от создания, а всё и все, кто был раньше – неважно.
Только вопрос срывается с губ быстрее, чем ситх успевает обдумать:
- Сколько тебе лет? – внезапно очень обидно понять, что совершенно забыл, сколько лет ему самому. Но тут же сделать вид, что все идет, как нужно. Пройти вперед, почти до Феруса, потом миновать и его, лишь едва склонив голову: следуй за мной – и зайти в маленькую комнату, где есть меньше даже, чем в основном кабинете. Куча датападов, низкий столик и бакта-камера.
- Садись, - вот так, как будто прошлого вопроса и вовсе не было. Впрочем, кресел тоже нет, даже стульев. Но ситха это не смущает, здесь все, как хотел он. И на пол Вейдер опускается тоже первым.
Неловко, слегка неуклюже, но, в общем, легко.
Вспоминает о чем говорил Ферус в своей четкой речи и чувствует злорадное удовлетворение. Дрессируйте меня, Император, а детишек на эксперименты вам ваши неучи не доставят. Я, впрочем, тоже. Не  потому, что Вейдер брезглив или внезапно воспылал любовью к разумным. Просто ему кажется, что куда честнее убить малышей, чем подвергать жутким экспериментам или растить из них врагов собственным родителям.
Еще убьют в бою, узнают – а потом попытаются Империю разломать.
Впрочем, внешне Вейдер лишь равнодушно недвижим и ждет. Говорить он хочет совсем не об этом.
Хотя отметить рвение и хитрость не мешает.
- Возможно, я поверю в твою сказку, - Вейдер отстраненно думает, что он сегодня какой-то слишком добрый. Закрывать глаза на чужие косяки? Он и джедаем так не особо умел. - Возможно, помогу Императору поверить в нее же, а не констатировать факт, что ты в очередной раз не сумел справиться с элементарным. Неважно, не для того здесь. Или уже готовился к мучительным пыткам?
В механическом голосе почти не слышно иронии. Даже как-то жаль. Впрочем, если и верил, то так тому и быть. В конце концов, кто Вейдер такой, чтобы отказываться от помощи в подпитке старательно выстраиваемой репутации?
- Знаешь, - внезапно мирно продолжает ситх. - Мне тут Повелитель подарил джедая. Теперь вот нужно решить, что с ней делать.
Да, Вейдер до сих пор не может называть Императора, как полагается. Повелителем, Императором, склонять перед ним колени и позволять играться с собой как вздумается. Лишь изредка огрызаясь в ответ.
Но Повелитель - это все равно не мастер, не Учитель. Впрочем, Дарт Вейдер не сомневается, что когда-нибудь сможет взять и эту вершину.
- То ли убить ее просто и безболезненно. То ли запытать до смерти. А может быть, убедить в правоте дела Империи. Только вот я пока не понимаю, как запутавшийся сектант может увидеть истину.
Спокойно, размеряно падают слова. Вейдер рассказывает медленно, тягуче. Кажется, ему нужно выговориться. А, возможно, он просто считает Феруса Олина не слишком умным, неспособным понять, что от него требуется без дополнительных пояснений.
Хотя, наверное, Дарт Вейдер больше сам себе объясняет, зачем позвал сюда эту лису с перебитыми лапами, удобную лишь чтобы учить неразумного щенка охоте и ненависти.
Вейдер спокойно достает небольшую деревянную камею. Как насмешку над самим видом искусства и вообще всем.

Дарра Тел-Танис.

Точеный профиль девушки из недавнего сна. Одна из многих, кого когда-то потерял смешной рыцарь, мечтающий быть лучше всех. Не ушедший из Ордена, из-за того прозванный бесчувственным. Потерявший по тому поводу лучшего друга – и вечного соперника.
А тебе она снится, Ферус Олин?
- Когда-то ты предал джедаев из-за нее. И даже не вернулся в прошедшую войну, хотя обещал быть, как только станешь нужен Ордену, - да, Оби-Ван много говорил со своим учеником о поступке Феруса. Вот только его Энакин хотел быть лишь лучше. И еще лучше, чтобы больше никогда не допустить.
- Впрочем, возможно, мудрое решение. Так ты хотя бы не видел смерть мастера, - или не видел на что они готовы, чтобы победить. Подделать свою смерть, Оби-Ван? Больше не получится. - Но это все равно не объясняет, почему ты здесь. Что заставило тебя поверить? Что заставило предать бывших собратьев еще один раз? Присоединиться к нам.
Или у тебя тоже были причины?
Впрочем, предатель раз, предатель навсегда. Да, самого Вейдера это тоже очень четко характеризует. Хотя, ситх с удовольствием убьет Феруса Олина, когда тот предаст в третий раз. Уже Империю.
- Тут ты даже меня обогнал. Я предал их лишь раз.
Но глобально. И пока Вейдер в здравом уме, он будет надеяться, что второго предательства не случится – Повелитель или Инквизиторы заметят.
И убьют его раньше.
Если, конечно, сумеют.
[nick]Darth Vader[/nick][status]one step to another way[/status][icon]https://78.media.tumblr.com/0b9d9bbf791deffc6bdc5ad273ad05ee/tumblr_ouypapUMka1tx6zqyo1_500.jpg[/icon]

Отредактировано Anakin Skywalker (2018-06-23 00:05:26)

[nick]Darth Vader[/nick][status]one step to another way[/status][icon]https://78.media.tumblr.com/0b9d9bbf791deffc6bdc5ad273ad05ee/tumblr_ouypapUMka1tx6zqyo1_500.jpg[/icon]

Это должно быть страшно, когда весь мир сжимается до одного человека? Болезненное, сосредоточенное внимания, когда рядом может прогреметь гром, а под ноги ударить молния – но будет все равно, ведь это лишь белый шум и совершенно неважно.
Должно быть? Это попросту страшно.
Лорд Дарт Вейдер смотрит на одного из инквизиторов Империи. Энакин Скайуокер смотрит на Феруса Олина, такого же падавана, как и он. Такого же, чтобы все, джедая. Только это ведь неправда. Они не одинаковые, совсем. И даже еще до падения, нет, плохое слово. До становления ситхом были разные. Совершенно. Один не вынес своего несовершенства и не сумел справиться с последствиями их общей ошибки. Предпочел сбежать, спрятаться, не отвечать перед собой и всеми, кто знал каждого из них.
А другой стал рыцарем, мастером. С отчаянно болезненным страхом потерять. Людей, уважение, себя. Близких – особенно. Когда едва ли прошел год с тех пор, как… и он опять себя не послушал, оставшись лишь с бессмысленной местью и даже без слез стоя на коленях перед могилой матери.
Прекрасно зная, что даже той не останется буквально через пару месяцев. Или даже ближе – до первой песчаной бури. Пустыня жестока. Пустыня, она как жизнь. Всегда убивает, иногда лишь давая прожить чуть больше. Сделать чуть больше.
Кто-то ради собственной славы, а кто-то ради других.
Но после остается лишь могила. И лишь памятник из поступков определит, как быстро ее занесет беспощадными песками, а человека – твилекка, тогруту, даже хатта – забудут.
Дарт Вейдер слушал своего оппонента, как будто не слова, страстные, гордые, лживые. Но вода у той самой могилы, куда бы себя закопать уже. Но вот беда, самостоятельно отказываться от жизни – слабость, да и дел тут еще невпроворот.
И молчал, обдумывая. Торопиться уже некуда – Храм сгорел, джедаи и так полезут, как полез этот герой, и либо запачкаются, либо умрут. И их почти не жаль. Лишь совсем немного тянущей, брезгливой боли. Семьи больше нет, никакой. Ни мамы, ни джедаев, ни Падме с малышкой. Или малышом, вот почему Падме не захотела проверять пол ребенка?
И нужно, необходимо уничтожить все до конца. Потому что иначе слишком слаб. Потому что иначе все будет зря, потому что…
Просто Энакин Скайуокер должен был умереть год назад, или чуть больше. И жить ему незачем, и ни к чему его жизнелюбие, умение чувствовать и сострадать. И даже страдать.
Пусть остается пустая, бездушная Сила, которая послушна едкой патоке слов величайшего кукловода последнего тысячелетия. Пусть останется лишь механизм, дройд, один из тех, с которыми с детства возился и забавлялся малыш Эни.
Пускай. Так должно.
А что не получается? Получится. Рано или поздно, ведь он уже на пути. Лорд Дарт Вейдер, самонадеянно крещенный ситхом и самоуверенно решивший, что знает как лучше… ему остается только не отступать. Потому что иначе не останется ничего.
Совсем.
Дарт Вейдер смотрит на Феруса Олина. Молчит. И слушает его слова, даже не пытаясь перебить, как непременно поступил бы прошлый он. Но теперь же все иначе?
И пусть Ферус замолчал, болезненно всматриваясь в несчастную безделушку, уже некоторое время, отвечать Вейдер не спешит. Все продолжает слушать, прокручивая в голове слова такого самоуверенного мальчишки. Его жизнь еще не сломала.
Впрочем, значит, самое интересное еще впереди.
А самое главное, не перед кем тут изображать вежливость и вечно готового ко всему. Тот и так знает. Как готов, когда, и где. А вежливость? Ничего. Ферус Олин подождет. Сколько нужно, и ничего в ответ. Это даже не месть. Это слегка печальная констатация факта.
И – брезгливая.
Когда-то он был тебе равен. Когда-то он решил отступить и ушел, не спас ни своего мастера, ни своих друзей, и себя тоже не спасет. Никого, кто будет ему дорог, это Вейдер даже не полагает. Но просто знает. И хорошо, если всем повезет как Сири Тачи, которая просто и довольно легко погибла. А ведь некоторые из них будут жить, пока не потеряют все. Пока не потеряют самих себя.
Но почему-то злорадства от этих мыслей нет. Лишь безнадежная печаль и какое-то сочувствие. Совершенно абсурдное и ненужное, но ничего. Над этим поработаем потом.
Пока идет система отладки. Еще бы вспышек гнева избежать!
- Я лгать научился, - спокойно и задумчиво говорит, наконец. – А вот ты – нет.
Возможно, потому что почти выучился быть честным с самим собой. Вот потому и отмечай, что сидишь здесь, печально предаваясь воспоминаниям пополам с брезгливостью не потому, что так уж необходимо. Просто слишком давно никто не считал себя равным ситху. Не говорил, пусть и пытаясь оправдаться, с язвительностью и попытками – успешными, надо признать – задеть. Слишком давно к нему не относились как к человеку. Пусть и жуткому, чудовищному.
Но человеку.
А у Феруса Олина получается, хотя и так странно. Хотя и так странно снова играть в словесные догонялки и «я лучше тебя», ведь все уже и так ясно.
Все эти коварные планы, все чаяния и стремления, да. Император все же великий человек и гениальный м… дрессировщик, будем честны, раз уж обещались. Так просто и так быстро показать и доказать ему самому сколь много в нем еще того слабого мальчишки, того дурного идиота, что никак не мог перестать верить во всякую светлую чушь дурного и лживого мастера.
- Проявить бы принципиальность, добиться-то правды совсем несложно, - горько улыбаться мысленно самому, это что, признак шизофрении? Давно пора. – А можно поступить проще. Отправиться самому на Альдераан в поисках малыша. И если не найдется, то прошерстить семьи всех внезапно быстро сорвавшихся жить на иные планеты.
Пару секунд Вейдер действительно размышляет, а не поступить ли так? Впрочем, гораздо интереснее пока играть. А ребенок пусть живет дарованной жизнью.
Не жалко.
- Но скучно. Я и так знаю, что там найду. И ты знаешь, Ферус Олин, - спокойно заканчивает. – А про приказ тебя не трогать? Что ж, ты прав. Пока полезен, тебя не тронет никто. Даже Император. Но. Тебе бы следовало спросить, чем именно ты полезен.
Достать меч – дело секундное, даже меньше.
Алый клинок вспыхивает под насмешливое, мерное гудение.
Кровавые отблески на черном дюррастиле. Красные волны боли на человеческой коже.
А что, есть разница?
- Чтобы ты не думал, но дело вовсе не в твоих умениях и потенциале. Инквизиторий, по сути и для будущего, всего лишь пушечное мясо. Но, признаем честно, меня ты бесишь. Злишь и слишком четко подчеркиваешь мои недостатки.
Это даже забавно, когда невозможно частить, выражать интонацией или взглядом. Лишь опускать свою Силу, страшную и изуродованную уже столь во многом, не отпуская. Но не перегибать палку, честно, ведь никому не нужен безумец? Не сейчас.
- Знаешь, какой основной? – в правой руке камея. В левой спокойно лежит активированный сайбер. – Во мне слишком много еще того мальчика Энакина, что так стремился верить в свет, глупо искал твоей дружбы, пусть и быстро сменившись желанием просто впечатлить, и наивно мечтал о мире без рабства. Ну и стать рыцарем-джедаем, конечно.
Это легко. Почему-то гораздо легче, чем было в первый раз, когда корежило и болело. Когда хотелось просто, чтобы кто-нибудь избавил мир от него, чтобы больше не мучить и не мучиться.
Главное, не допускать мысли, что легче оттого, что трансформация идет не в нужную сторону.
Белый. Цвет спокойствия и равнодушия.
Забудь, что больно. Забудь, что злит. Забудь обо всем, кроме окружающего мира. Кроме Силы и ее желаний. Найди точку равновесия. Не отпускай.
Пусть больно, скорби. Плачь, и наплевать, что соль слез разъедает израненную кожу. Нет больше Падме, нет больше малыша, нет надежды.
Нет? Найди мастера. Опустись на колени.
Расскажи. Попроси прощения. И отпусти его вину – и свою.
Прими не только уроки Повелителя, но вспомни, о чем всегда говорил Учитель.
Зеленый. Цвет надежды и возрождения. Радости.
Изначально этот кристалл был именно таким. И даже в твоих руках не желал плакать кровью жертв. Дарил, чтобы его, надежду на искупление. И просто, что все еще будет.
Друзья, семья, мир.
Синий, яркий, насыщенный. Цвет мира. Защитника.
Цвет когда-то твоих глаз.
Когда есть надежда, так просто верить. Так просто слушать мир и дышать полной грудью, непременно обещая восстановить справедливость, не проходя мимо чужой беды и отказываясь признавать, что мир может быть недобрым, несправедливым и цинично жестоким.
Вспомнить улыбку жены, насмешливо-добрый взгляд мастера и вечное любопытство ученицы. Они же не ушли, они всегда с тобой. В сердце, в памяти.
В Силе.
- Ты просто помогаешь мне убивать самого себя. До конца.
Только все это глупости. И мир сам выбрал путь крови.
Ты просто решился пойти до конца. Вот только отчего-то не решаешься снова попытаться сделать сияние красным. Потом. Когда не будет так печально.
Когда не будет этой дурацкой, светлой грусти по ушедшим. По тем, кого не вернуть.
И надежды, что им хорошо.
Ведь ни разу не хорошо. Их или просто нет, или им плохо. И будет еще хуже.
Отключить клинок. Вернуть на пояс.
Посмотреть, с каким-то спокойствием отмечая, что…
- Я установлю камин, - это глупо, это дурость, но промолчать? Чтобы его, как и мастера его мастера, забрак забодал до смерти! Зачем тыкать в то, что и так очевидно. В конце концов, его слишком долго и слишком хорошо воспитывал Орден. – Чтобы не быть похожим на джедаев.
Прямо за его спиной, за тонкой, прочной стеной, возвышается Храм павших.
Скоро не будет давить так. Скоро не будет так манить вернуться.
- В конце концов, это будет милым дополнением к решению Императора превратить Храм Джедаев во дворец самого себя.
И не упоминать о приступе, вспышке ярости, в очередной раз разнесшей все на пути, когда Повелитель доверительно сообщил о решении. А потом удовлетворенно кивнул, огрев молнией в профилактических целях.
Они ведь больше не семья. Враги.
Потому и бить их следует больно. Даже его, Энакина Скайуокера, чтобы забыл. И Феруса Олина, чтобы осознал.
- Я сделал ее. Выжег и вырезал, - камея взлетает с раскрытой ладони. Останавливается возле этого «успешного» Инквизитора, слегка покачиваясь на простом ремешке. – Дарра мне снится иногда. Каждый, впрочем, из вас.
Это как-то даже иронично. Как-то слишком нелепо.
- Чтобы ты не думал, а ей смерти или зла вам тогда я не желал. И да, ты очень четко обрисовал мою позицию из разряда сочинений на тему «почему я хочу быть рыцарем», с вольной интерпретацией «почему я ситхом стал».
Кажется, целый год так долго не говорил. Так много.
Искренне.
Впрочем, не с меддройдами же? Или с Императором?
Неделя искренности объявляется открытой.
- Бери, если хочешь, - равнодушно, о камее. Внезапно заявить и столь же быстро вернуться к прошлому. – Но врешь ты и правда не очень. Особенно импровизацией, скажи на милость, кого можно спасти, оставаясь в стороне? Как ты.
А ведь кроме Дарры ты любил как минимум Сири Тачи. И Тру, кажется, тоже. Теперь ты, как и я, любишь лишь мертвецов.
- Впрочем, возможно ей подойдет. Спасибо за идею, думаю, Баррисс Оффи оценит.

Отредактировано Anakin Skywalker (2018-06-23 00:08:31)

Вообрази себя диким. Вообрази себя свободным. Мысленно сделай глубокий вдох.
И открой глаза.
Нет чистого, ясного неба. Нет улыбок любимой и вечных подколок мастера и падавана. Нет спокойствия, и мира в душе тоже нет.
Есть только ты.
И твое отсутствие семьи.
Он хочет тебя разозлить? Он думает, что тебя разозлил? Неважно, есть лишь боль. И слишком много - почти море - ненужной светлой грусти. Не стоило экспериментировать с клинком. Не нужно было вновь играть с душой.
Если она, конечно, ещё осталась.
- Зачем пытать? - в своем сухом изумлении Вейдер абсолютно искренен. - Всего лишь прилететь. Послушать Силу. Пойти на ее поводу. Проверить медицинские записи. И снова послушать Силу. Я умею разгадывать загадки. Научился.
И больше не комментирует ситуацию, сказать то больше нечего. И некому. Альдераан, Империя, неизвестный малыш. Какая разница?
А ещё Вейдер думает, что Ферус в чем-то прав. Пора привыкать пытать, пусть и делал он это всего лишь раз в жизни. Чтобы спасти Асоку и... Будь она проклята, Баррисс Оффи. А с тех пор как-то именно пытать не пришлось. Только убивать, сжигать и резать в назидание.
Но пытать, физически?
Вот ещё один пункт, который следует исправить. Никто более не сможет, а Вейдер отлично понимает, что иногда лишь страх пыток способен побеждать. Надо привыкать. И пытать, что все знали, кто тут непревзойденный палач.
Кто-то когда-то должен был указать и на этот лакун, оставшийся от прошлой жизни. Искать, в первую очередь, мирные, эффективные, но не эффектные решения, способные приумножить и достичь цели, а не заставить бояться. Заставить понять, что лучше свои проблемы решать самостоятельно, но не искать защиты, заступничества и верных решений от светлых рыцарей Ордена джедая, у темных, но своих и надежных Императора и его ручного ситха. Да и на прочих облеченных властью мужей и жён не надеяться.
В конце концов, те всегда действуют лишь как им надо. Во славу ли своего кодекса и неведомых велений Силы, или ради мести, власти, могущества.
Все одно.
Пора взрослеть, мир. Пора переставать надеяться на надежных «взрослых» и принимать решения самостоятельно. Только вот те самые господа властьимущие все никак не отступятся.
Значит и их следует уничтожить.
- Джедаев больше нет, - эхом откликается Вейдер, глядя куда-то сквозь Феруса, за стены, за горизонт, на бывший Храм джедаев. – Забавно, когда-то он был оплотом ситхов, и джедаи точно так же оставили позади лишь пепел. А после – превратили в свою святыню. Вот уж воистину, все идет по кругу.
Ферус Олин говорил, говорил и говорил. Он взирал и взимал к ярости, тьме, к боли и прошедшим ошибкам. А Вейдер ощущал лишь горькой полынью и ядом полную пустоту. Ничего, кроме какой то отстраненной печали. Ничего, кроме желания поговорить.
Вот только с кем? Со старым врагом, заклятым другом, сбежавшим трусом и фиговым лжецом?
Почти.
С самим собой.
А Ферус для того слишком удобный способ.
- Я не знаю, - отвечает ситх просто и прямо на вопрос недоученного джедая, просто и легко. Честно.
- До сих пор не знаю. Энакин Скайуокер, когда-то, не знал настолько, что не спал неделями. Пока не пришел к магистру Йоде с тем, что, вот, я чинил меч, вот, забыл предупредить, не подумал, что это не очевидно. А когда сеч сломался вновь, Веллер пошел к другому за помощью, я видел, но не подошел. Не знаю, почему, потому что не ладили, потому что обидно, потому что единственный друг, а идет к противному зазнайке. Я не знаю, мне кажется, я специально, но я помню, что нет, ничего такого. Посмотрите. Накажите. Выгоните меня.
В этом нет тайны. Как нет тайны и в том, что после Оби-Ван читал ему лекции по поводу фатализма, судьбы и «ты ничего не мог поделать, на все воля Силы».
- Он посмотрел, хотя не хотел, я настоял. Проник в разум, долго вздыхал, напоследок выдал лишь свое коронное «быть тому должно так». Что не было в том корысти или тьмы, как не было и света или желания помочь. Просто глупость, просто юношеская дурость. Ничего более. Моя, твоя, Тру и самой Дарры.
Случайность.
Это почти не злит. Это почти не болит.
Ври себе дальше, Вейдер, быть может, когда-нибудь, и поверишь.
- Что у каждого свой путь, и каждый справляется, как может. Что мы оба с тобой оказались на опасной грани, только ты, Ферус Олин, от помощи отказался, даже отринул возможность таковой. А я так поступать не должен.
Это почти отболело.
Осталось лишь недоумение.
- Я зря ему поверил. У Учителя Учителей на все один ответ. Всегда. «Отпусти, забудь, так надо». Так было в тот раз, так было, когда в двенадцать я хотел уйти из Ордена. Так было и за два дня до начала активной фазы приказа шестьдесят шесть.
Вот ты и отпустил, забыл. Легче стало? Призраки все так же ходят.
- А Совет, мда. Ты все такой же смешной мальчишка. Конечно, не хвалили, не выделяли, не гладили по шерстке, разумеется. А еще едва не казнил моего падавана без всякой вины, заставил уйти, не возвращаясь, когда я доказал невиновность.
Энакин усмехается, щелкая, по-настоящему, легко щелкая по носу Феруса Олина Силой. Ему почти смешно, ему так забавно, что почти не хочется выть. И думать о том, сколько же еще оков ему досталось от прошлого, сколько предстоит перерубить.
Прежде чем забыть свое имя.
- А в итоге, Йода не сумел победить на мечах Палпатина и сбежал, бросил всех вас [нас] на произвол судьбы. Кеноби горестно завывая «Избранный!» искупал в лаве и тоже сбежал, не сумев ни добить, ни вытащить, оставив медленно умирать. А А… мой падаван погибла во время приказа шестьдесят шесть. Как и моя жена. Вместе с нашим ребенком.
Сухо. Четко. Невыразительно.
Когда же отболит?
- Я не хотел их убивать. Но убил, так было нужно, и все остальное должно умереть в муках. Или без, но без не бывает – да и Силы меньше. Умирал каждый раз с каждой смертью.
Почти хочется смеяться.
Почти хочется дышать.
- Знаешь, что самое противное? Они выжили, многие из них. Начальник стражи Храма, сдавший братьев за жизнь и карьеру – подойди, поздоровайся, он глава Инквизиторов. Баррисс Оффи, подложившая в тот Храм бомбу месяцами ранее. И десятки других, которым жизнь оказалась важнее. Своя, а не идеалы мертвого кодекса.
Слишком больно. Слишком мертво. Кажется, так умирают души, но на это тоже уже все равно. Хотя надо будет порадоваться. Когда-нибудь попозже.
Когда перестанет трясти от отвращения.
- Да, они выжили. Многие из нас, как и да, Энакин Скайуокер.
Как и Ферус Олин, магистр Йода, Оби-Ван Кеноби... слишком много. Слишком зря.
Куча работы впереди. Расстрельный список уже составлен.
Всех выживших.
[nick]Darth Vader[/nick][status]one step to another way[/status][icon]https://78.media.tumblr.com/0b9d9bbf791deffc6bdc5ad273ad05ee/tumblr_ouypapUMka1tx6zqyo1_500.jpg[/icon]

Пока мы живы, можно всё исправить,
Всё осознать, р а с к а я т ь с я, простить.
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Д р у з е й, что оттолкнули, возвратить.

Они как будто поменялись местами. Ферус – стихия, бушующий океан, всегда бывший обманчиво спокойным, но теперь словно начался шторм. А Вейдер – ледяная пустыня на месте пепелища.
- Нет, - слово падает гранитным камнем, отрезая любые сомнения. Слишком тяжелое, слишком болезненное и искреннее. Выстраданное и невыносимое принятие. – Я тогда понял, что фигня, весь этот совет замшелых пней. Думал, дослужиться, все изменить. Дослужился, посидел неделю.
Горло царапает рвущийся смех, а ему хочется разодрать шлем и посмотреть своими – пусть и слепыми – глазами в чужие. Встречаясь взглядом с трусом и предателем, который отступил после первой же потери в своей жизни.
Слабак.
- Тогда я понял одно, Ферус Олин. Никто не сделает за меня того, что нужно. Никого не спасет, сбежит, пожмет плечами и будет жить дальше, а я…

Чертова необходимость дышать согласно аппарату. Когда-нибудь он привыкнет, но сейчас, при каждом волнении ритм сбивается, и приходится делать вынужденные паузы. Добрый доктор ехидно говорит, что так он звучит лишь страшнее и внушительнее.
Кому это нужно? Казаться, а не быть.

- ...знаю, что с этим необходимо, невозможно не…

Порядочно раздражает, а если признать честно, то просто доводит до ярости. И тьма, новая, верная, каким никогда не был свет, подруга, собирается за спиной, кладет подбородок на плечо и обнимает. Проникает ледяными ладонями под броню, проводит по искалеченной коже, сдирая ее до крови, до боли, как будто оказался там, снова. У эскулапов, которые согласно повелению Императора, практически не вводили обезболивающее, но все резали и резали.
Ни конца нет, ни края.

- …не бороться. Потому что остальным…

Он не будет задыхаться на глазах этого дурного негодяя, который показательно ушел. Всем видом показывая, я лучше, я святой, а вы все ничтожества. Не достойные, неважные, и мне плевать на все.
Какое он имеет право? Осуждать, оплакивать, яриться? И прицепился все к этой… Дарре, самоуверенной девчонке, которая думала, что все может. Которая даже не могла отвести выстрел Силой или отбросить врага, какая же маленькая неумелая личинка, чтоб ее, будущего джедая.
Самонадеянная, как все они.
Как и он тоже.
Н е н а в и ж у!

- …бесконечно плевать. Твоя, блядь, Дарра не виновата…

Почему так важно объяснить? Да плевать, совершенно неважно, но тьма прижимает нежнее, чем когда-либо жена. Держит крепче, чем мог мастер. Дает выплеснуть застарелую боль.
А Дарра? Что, Дарра, лишь один случай из множества. Совершенно точно такой же, как и все следующие и предыдущие.
Квай-Гон, Сири Тачи, Ади Галия, Эйла Секура.
Мейс Винду.
Он говорит о Дарре Тель-Танис, но думает обо всех них. Беспечный, ничтожных, невероятно бездарных и увязших в своем тысячелетнем болоте всевластия и показной мудрости.
Фальшивой, так же, как и они.

- …просто девчонка, глупая и маленькая. Которая верила…

Что, Дарра? Что, Ферус? Разве он ненавидит их? Разве презирает и уничтожает их пороки? Разве они вызывают его ярость? О, конечно же, да, у Вейдера нет другого ответа. Но они всего лишь отражение той смути и ереси, что когда-то была в Энакине Скайуокере.
Весь хваленный потенциал которого практически вырывается из-под контроля. Едва заметно вибрируют стены и глухо падают со столика датапады.
Ты когда-нибудь видел землетрясение, Фе-ру-с?

- …что может всех спасти. Ерунда. Никогда не могла…

А так ли он говорит обо всех них? Или просто лорд Дарт Вейдер предпочитает не замечать соболезнований об Асоке?
Да какое он имеет право?..

- …ничтожно слабая. Никому не нужная, а? Как быстро…

Но может быть, это все вопрос о семье? О, Сила, прости, Падме, малышке или малыше, обо всем, что могло бы быть, но не будет.
Это Оби-Ван виноват! – Сколько еще ты сможешь так себе лгать?
Никто, кроме тебя. Ты сам сделал так, чтобы она просто тебе не поверила.
И сам же свершил приговор.
Всем изменникам.
Всем.
Даже если мятежная – жена.

- …все они ее забыли? Ее мастер, твой, мой? Я не забыл, а ты…

В соседнем зале звонко поет прощальную песнь разбившееся панорамное окно. Даже не на осколки, их еще можно собрать. Сразу в пыль, чтобы так, чтобы до конца. Чтобы никогда больше.
Как мою жизнь. Как его.
Успокойся. Все ведь верно. Или как там говорил тот фигляр с ушами?
Нет Смерти – есть Сила Великая? Вот и посмотрим.

- …предпочел сбежать от нее и ее жертвы. Из ее дома, чтобы ничего не напоминало, а, Ферус? Ты позволил мне разрушить последнее, что от нее осталось. Кроме как твоей ничтожной жизни. Но ведь и ее мне принесли на блюдце с каемочкой?

И ничего. Ледяное спокойствие, лишь стихает бушующий на выстывшем пепелище ветер. Ничего уже не вернуть. Ничего уже и не стоит возвращать.

- Я, да. Убил. Она хотела меня, и ей бы позволил. Если бы сама – но она притащила Кеноби. И я просто свернул ей шею. Даже не помню – как. Но зачем Повелителю лгать?

Уже почти все равно. Только где-то внутри тоскливо воет мальчик, что так испугался при виде изломанного тела жены. Но так же упрямо верил, что еще ничего не кончено, что она жива, что все впереди.
Слабовольный дурак. Такой же, как этот отвратительный лгун.
И чего, собственно? Зачем?

- Так вот, запомни. Это мои решения. А твои Йоды-шмоды и прочие Бенички – они просто не хотели мешать. Впрочем, как и ты. Так что, вина – моя.

Под маской губы, кажется, все же сложились в леденящую душу усмешку.

- Я убийца и предатель. А вы просто – лживые лицемеры. Конечно, ни в чем не виновные. И – не нуждаюсь. В твоей жалости или прощении.

Это очень просто. Слишком, и понимает как Энакин, так и Вейдер. Вот прямо сейчас понимает, что остался совершенно один. И одна зверушка – жалкая – ждет на Кесселе. Другая, еще не сломанная и колючая, тут. Приручить, что ли? Или просто уничтожить.
Впрочем, Император, видимо, сам не прочь поразвлечься. Вейдер внезапно замечает, что тьма идет не от него одного. И даже не потому, что он настолько этого хочет.
Ферус? Не верю.
А присмотреться, прислушаться, обнять и даже как-то обуять Силу – не ужель и Тьма столь ветреная особа? – и понять. Как будто донесенный легким, неприятным и даже мерзким смехом образ простейшего голокрона.
Более всего удивляет, что обиды нет. Совсем. Только забавно, что все вот так вот. А Императору надо будет ответить. Чем-нибудь не менее милым. Вручить его игрушке, что ли, один из коллекции таких же джедайских?
- Даже решения принять не можешь, - фырканья нет, но оно отчетливо слышится в словах. – Так кто ты, предатель или просто трус?
Вейдер, впрочем, сомнений в этом вопросе не имеет.

Пока мы живы, можно оглянуться,
Увидеть путь, с которого сошли.
От страшных с н о в очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.
[nick]Darth Vader[/nick][status]one step to another way[/status][icon]https://78.media.tumblr.com/0b9d9bbf791deffc6bdc5ad273ad05ee/tumblr_ouypapUMka1tx6zqyo1_500.jpg[/icon]

Отредактировано Anakin Skywalker (2018-06-23 00:20:22)