1. Имя персонажа: Джин Эрсо | Jyn Erso, а также Кестрель Доун, Танити Понта, Лиана Халлик и иные документально зафиксированные множественные личности

2. Пол, раса: женщина, человек

3. Возраст: 21 год

4. Фракция и профессия: сержант Альянса повстанцев, до этого контрабандист, террорист, вор, убийца, потенциально еще один травмированный службой родителя на Империю ребенок

5. Навыки и способности: сносно: взламывает как шифры закодированных сообщений, так и обычные механические замки, обходит защитные системы, грабит корованы, подделывает документы для себя и для соседа, дерется в рукопашную, на ножах и посредством бластера, собирает взрывчатку с закрытыми глазами, приближает мировую революцию путем нанесения тяжких увечий здоровью гражданам и материального ущерба объектам частной и государственной собственностей, за отдельную плату модифицирует оружие по минималке, играет в сабакк, одевается где приходится, ест что приходится и спит где приходится
плохо: подчиняется приказам, заводит полезные (для психического здоровья) знакомства, ведет себя со всеми одинаково (понятие равенства вбили у Партизан)

не важен флаг на башне, если треснул фундамент
в домах наших скоро обрушится камень
лисы по норам, партизаны уходят в леса
кровь питает почву для огненного колеса

---

Человек рождается один – и умирает один.

Наверное, Со можно оправдать только одной единственной фразой. Он же, скаля некое подобие улыбки, предупреждал. Он же, качая головой, учил. Отбивая пощечины на ее щеках и синяки на боках, напоминал.
Никто не позаботился о твоем выживании лучше, чем легендарный Со Геррера – потому что он и умел только выживать. О жизни он мало что знает, но много рассуждает – как и о свободе, держа на коротком поводке каждого из своих матерых солдат.
Можно родиться несвободным, но умереть, обретя свободу – вот и весь исчерпывающий тезис. Умереть с песней на устах, которую записали бы дети, а дети передали бы своим детям.
Искру надежды, чтобы однажды зажечь пламя революции.
Донести до тех, кто сумел бы это сделать.
Гореть сухими листьями до тех пор. Ведь и искру нужно поддерживать в вакууме?
Вакуум у Джин в желудке, и ей меньше пятнадцати, когда у нее наступает первое истощение веры в идею, но не в Со. С языка лозунги врезаются прямо в зубы, которые стучат, как на морозе, стирают до несъедобного порошка; у Со пропаганда получается лучше, ведь он умеет вливать, как мама-птица, своим слепым птенчикам в уста переваренную, хорошо подготовленную речь. И обещает тепло, а за теплом – надежность.
Пламя революции. Жизнь – это пламя.
Жизнь – это борьба.
Джин видит обратное.
Дома горят, и дым от них коптит небо.
Все черное – даже кровь, свернувшаяся до копоти. Носком мужского ботинка Джин пинает плюшевую игрушку – чисто случайно, но заметив, бежит за ней так, словно это была ее собственная.
Девочка Джин Эрсо бежит за своим детством, но в руках у нее оказывается стеклянный глазик, который беззвучно хлопает на Кестрель-как-ее-там.
Наверное, Кестрель-как-ее-там-видимо-Доун рождается именно тогда – когда окончательно умирает Джин Эрсо.
Джин Эрсо умирает именно тогда, когда Со Геррера оставляет ей в руки нож – которым и ударил в спину актом (предательства) взросления – вместо себя. Упрекать его не за что – он ведь предупреждал. На себе предупреждал, что никому верить нельзя.
***
Не то, чтобы Джин это конкретное предательство злит.
Джин злит то, что это не впервые – или злит такая реакция на обыденные действия в нестандартных ситуациях? Не у каждого отец ведущий имперский инженер, занятый в важном государственном проекте, и не у каждого отца найдется влиятельный друг, с которым познакомился еще со старта программы по поддержке молодых талантов. Орсона Джин никогда не видит таким, каким его мог бы описать отец – если бы, конечно, тот умел говорить с дочерью – Орсон Кренник всегда входит и выглядит как на парад. Белый воротничок не мнется под тяжестью высокомерного профиля даже тогда, когда он отдает приказ стрелять в Лиру.
Когда он позволяет убить ее мать.
Джин убеждена, что на белом кровь должна быть видна лучше, но в случае с Орсоном Кренником надобно, пожалуй, сделать исключение.
Винить его тоже нельзя – всего лишь хитрость обыграла гениальность, которая хитрость никогда не подразумевает. Джин постоянно слышит о гениальности отца, которая оттеняет саму его личность, и, по сути, это единственное, с чем она сталкивается каждодневно.
Нет отца – есть ведущий специалист по киберкристаллам.
А мать есть, и по кристаллам она понимает ничуть не хуже – как и некоторые другие вещи, о которых она предпочитает говорить на низком шепоте, а когда и с отцом, то место жительства они резко меняют, как и политический курс и образ жизни, хотя на самом-то деле не меняется ни-че-го.
Корусант, Локори, Валлт. Это все одно; это все война.
Джин Эрсо родилась в эпоху войны, в плену, гражданкой бунтующего мира, и под этой роковой звездой она проживет всю жизнь: в борьбе, в попытках отстоять свободу, но вместо того стать искрой новой войны.
А пока у Джин есть компания дроида-няньки, головизор, по которому – как удачно! – марафон «Лестницы Октавы». Мать не выглядит слишком грустной, а отец не выглядит слишком отстраненным. И семья у них совсем как в головизоре, как на плакатах. На плакатах же всегда только лучшее?
Там и дже-да-и улыбаются с плакатов. Дже-да-и – это проводники Силы, говорит мама. Дже-да-и помогают привнести равновесие в Силу, говорит мама, и сама светится, как кристаллы в пещерах. У каждого дже-да-я есть свой кристалл, у мамы он тоже есть.
А потом джедаи пропадают, и за маму становится страшно. Маму терять страшнее, чем отца. Как терять то, чего нет?
***
Жизнь на Ла’му потому кажется иллюзорной – так, словно бы ее никогда не было, потому что там была семья, иногда рядом был Со, и кто-то еще, чья тень постоянно висела над ними. Тень оказалась реальной, а счастье недолговечным – но она бы отдала что угодно, чтобы вернуть те мгновения жизни обычных фермеров, где все казалось простым: одежда, обед, гнущиеся ножки у игрушечного штурмовика.
Они прячутся, но Джин даже не понимает, от кого – и тем не менее, они играют каждый день. Однажды она находит забавный люк, в котором сидит долго-долго, а найти ее так никто и не смог, и выходит Джин только когда ей становится скучно. О том, что это всего лишь репетиция к грядущему побегу, никто ей не говорит.
Не говорят и о том, почему бегут. И от кого. «Звезда Смерти» – не более, чем словосочетание. Империя – не более чем название государства. О названиях проектов, в которых был задействован отец, Джин и того вспомнит с трудом.
При всей своей биографии Джин вырастает всего лишь аполитичной преступницей без привязки к символике. Нарушители законов, в конце концов, не носят никаких эмблем – только номера.
Да и чего можно было добиться, имея лишь нож и бластер? При всей своей биографии Джин Эрсо обладает на редкость непримечательными данными.
Значит, нужно стать кем-то еще.

Лиану Халлик, Танити Понту, Лиру Раллик с Джин Эрсо связывают только связка уголовных дел и солидное на всех четверых число побегов из мест лишения свободы.
Рождается один-умирает один-выживает тоже один и берется за любую работу любой степени сложности касаемо последствий. Законная или не очень – о цене легко договориться.
Единственный раз побег случается по чьей-то помощи, о которой, она, впрочем, не просит. Кривая дорожка преступницы сводит ее с Альянсом, которые считают себя хорошими ребятами, а Мон Мотма носит белое, как и Орсон Кренник, и что же тут странного? Никаких совпадений и никаких поводов верить.
Никому из них. Ни дерганному засранцу-капитану, ни его механическому дружку. Уж если хотели бы нанять, так честно бы и сказали.
Альянс, впрочем, все еще называет себя чистеньким и слишком совестным, чтобы говорить о вещах своими именами. Вроде того, что героические поступки совершаются руками таких, как она, а руками таких выслужившихся, как Кассиан Андор, можно всего лишь бить в спину.
Не то, чтобы ее сильно удивляет приказ убить отца, несмотря на злость, оказывается.
Эту методику она уже выучила у Со Герреры.

Чудесного разговора с отца не случается, и раны не исцелены. Но Джин хватает одной простой голозаписи, чтобы хотя бы его понять – все равно кроме отца ничего у нее нет и его убежденности, доставшейся от матери. Со вскоре тоже уйдет – один, с шумом, так, чтобы его песню пели дети; так, как хотел.
Так, как сделала Джин после него, передавая искру надежды дальше. Ничего, что этот ребенок лег костьми за то, чтобы другие, подобные ей дети, услышали зов – к этому Со тоже ее готовил со всей любовью, с которой он мог приютить дочь имперского двойного предателя.
И пусть это было даже слишком по-детски – вновь верить в эту странную, страшную сказку.
Зато она подарила надежду, что человек, пусть и рождается один, вовсе необязательно умирает один, а иногда – иногда даже и живет в этот короткий миг до.
И после, когда проект Галена Эрсо под кодовым именем «Звездочка» уничтожает дело всей его жизни.

1. Связь: вы все знаете
2. Пожелания по игре:Ходить в обиженных папиных дочках, грабить, убивать, взрывать пляжи, познакомиться со всем эшелоном Восстания до вступления в Восстание в нелицеприятной обстановке, а потом (не)приятно удивляться новым встречам, и, конечно, попытаться выжить.

пробный пост

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.