***

В числе юных курсантов десятилетняя Крист одна из самых быстрых, ловких и сообразительных. Не прошло и месяца после первой волны отбора, как, равная по росту мальчишкам, она стала той, с кого инструктора требовали всё больше и больше. Но ни сбитые до крови колени, ни синяки не могли отвести её от цели.

— Курсант Лирис! Смирно! — она вытягивается ровно по струнке. После полосы препятствий дышится тяжело. Тем не менее, стиснув губы, девочка поднимает взгляд на лейтенанта.

— Зачислена.

Ловит на себе внимание сверстников, ловит на себе внимание взрослых. И точно знает, что будет дальше. Дальше – она будет служить империи. Как Танис. Как папа. Как дедушка.

Она будет сильной.
Она не будет обузой.
Ею будут гордиться.

***

— Держи ему голову!

Против грома новой канонады взрывов слова старшего хирурга кажутся далеким шумом. Возведенные в спешке баррикады земли защищают медиков от снарядов, но не от грязи, пачкающей инструменты и форму. В руках Кристы пациент опять дергается. Палёная рана на его ноге открывает под воспаленной алой плотью срез белой кости - ее видно даже невооружённым глазом начинающей медсестры. Пахнет над операционным столом скверно - горелым мясом, потом и чужой болью.

Впервые Кристу вырвало почти сразу же по прибытию, когда в палатку внесли мужчину без нижней половины тела. Он пытался что-то сказать, он силился ухватить одежду дежурного удивительно цепкими пальцами, однако исход его борьбы за жизнь был заранее предрешен. Здесь не помогло бы не только кольто, но и чудо. Под презрительными взглядами новых коллег Криста выбежала наружу, сгибаясь пополам и выворачивая на обугленную землю Балморры содержимое своего желудка.

— Ампутация, — Мадена, старшая в отряде, отворачивается. — У него нет большей части мышц и оборваны сухожилия.

— Эй, как тебя зовут, запамятовал... — хирург щурится, глядя на тощую, упакованную в броню, помощницу-подростка.

— Криста, сэр.

— Криста, принеси сыворотку. Пятый номер, введи команду дроиду.

— Да, сэр.

Раствор кольто не даёт открыться новому кровотечению и глушит боль, но не сознание. Анестетики они экономят. Когда вибронож режет плоть, приходится навалиться на несчастного всем весом поджарого тела - он постоянно спрашивает что происходит и пытается сесть, чтобы получше рассмотреть свои ноги. Болевой шок. Кристу отчаянно мутит, но маска-респиратор надежно скрывает ее лицо, а память услужливо подкидывает картины недавнего позора.

«Я не буду обузой».

«Я не буду слабой».

Закрепленные жгуты - последнее, что они могут сделать для бедного солдата. Дальше дело только за ним.

Ладонь хирурга ложится на плечо Кристы, заставляя ее вздрогнуть.

— С боевым крещением, девочка.

Криста неловко кивает и поспешно прячет глаза. Она не любит показывать свой страх, но сейчас она отчаянно боится - за Мадену, за пациента, за саму себя. Академия готовит к чему угодно, но не к реалиям службы на передовой.

— Спасибо, сэр.

Ближе к рассвету тяжелое дыхание спящего на узкой койке раненого сменяется тишиной.

***

Убивать Кристе проходится впервые.

У нее нет особого выбора. Это - настоящая война. Здесь по другую сторону баррикад стоят не тренировочные дроиды, а враги из дюрастали и плоти. Криста сильнее сжимает в ладони рукоять виброножа и напоминает себе: я защищаю Империю, я защищаю свой дом.

«Я не буду обузой».

Ее клинок входит в сочленение доспеха на поясе республиканца едва ли не до самого основания. Остановить противника, Криста, увы, не успевает. Перед тем, как осесть на землю безвольным кулем, мужчина выпускает заряд из бластера в грудь ее командиру.

«Я не буду слабой».

Погибший республиканец здесь не один, а потому упавшее оружие Криста подхватывает быстро, стараясь не смотреть в лица мертвецам. Так проще. Так легче. Ее учили подкрадываться со спины и убивать цель одним точным ударом, не особо заботясь о том, кто перед ней - человек или ксенос, мужчина или женщина.

Это - настоящая война. Здесь нет места сантиментам.

Разум Кристы рефлекторно следует вложенным годами тренировок инструкциям. Перебежать от одной разрушенной стены к другой. Досчитать до десяти пока над головой низким клином идут свои бомбардировщики. Вжаться в землю, спиной чувствуя жар взрывной волны.

Из всей группы к месту рандеву приходят всего трое. Криста - самая младшая из них.

— С днем рождения.

Ее шепот тонет в реве двигателей грузового шаттла. Сняв нагрудник, Криста с секунду смотрит на покрывшую его копоть, а затем достает все тот же вибронож и аккуратно выцарапывает его кончиком на металле цифру "14".

***

— Сэр, — Криста стоит прямо, по-военному заложив руки за спину. Ее светлые волосы топорщатся отросшим ёжиком, а под глазами лежат характерные тени хронического недосыпания.

Медикам постоянно не хватает персонала.

— Тебя выделили как одну из кандидаток для прохождения ускоренного курса офицерской подготовки. Хочешь служить Империи на равных с твоими командирами?

Слишком глупый вопрос. Криста шла в армию не для того, чтобы вечно оставаться рядовым, и, тем не менее, она медлит. Ее место на передовой. За последние полгода они потеряли не только Мадену, но и большую часть хирургов, а от новоприбывших в первый месяц обычно столько же толку, как и от лезущих прямиком под перекрестный огонь сорвиголов. Они нуждаются в тренировке. Они нуждаются в твердой руке и холодном спокойствии более опытных медиков.

Криста все еще хорошо помнит свою первую серьезную операцию.

— Я благодарна за оказанную мне честь, сэр, но я не могу оставить свой отряд до тех пор, пока мне не найдется замена.

Понять, как относится к ее словам сидящий напротив мужчина по нейтральному выражению его лица невозможно. Он делает какую-то пометку в своем датападе и лишь после вновь начинает говорить:

— Ты понимаешь, какой это шанс для твоей карьеры?

— Да, сэр.

— Ты понимаешь, что подобное едва ли предложат дважды?

— Да, сэр.

— В таком случае, почему ты отказываешься?

Для того, чтобы сформировать мысль, Кристе требуется несколько секунд тишины.

— Мне позволено говорить вольно, сэр?

— Конечно, рядовой.

— Вы не хуже меня знаете, какая текучка среди полевых медиков. Наша работа грязная, неприятная и обычно не гарантирующая стремительного повышения, а потому в наших рядах редко задерживаются надолго. У меня есть ответственность перед моим отрядом и пациентами, сэр. Я не могу оставить их только потому, что мне повезло оказаться в числе тех, кого заметили.

Кристе кажется, что всего на миг уголки губ мужчины двигаются вверх.

— Мы переведем на твое место одного из гражданских врачей. Это экспериментальная инициатива, а потому тебе до новых указаний запрещено упоминать о ней в присутствии коллег. Понято?

— Так точно, сэр.

— Отлично. В таком случае я задам вопрос во второй раз: готова ли ты принять участие в курсе ускоренной подготовки офицерского состава?

На этот раз Криста отвечает не колеблясь.

— Так точно, сэр.

— Послезавтра ты отправишься на Дромунд-Каас. Твоих родителей известят отдельно, а приказ о переводе уже передан твоему командиру. Ты свободна.

— Спасибо, сэр.

Встретившись взглядом с мужчиной, Криста салютует ему, впервые за все время их беседы видя в чужих глазах одобрение.

***

На собеседование её вытаскивают почти ночью - рассвет лишь зарождается где-то под вечными грозовыми тучами Дромунд-Каас, окрашивая линию горизонта в едва заметное алое. Место, куда её привезли в закрытом спидере, было незнакомым, однако Криста старалась держать себя под абсолютным контролем, по-военному чеканя шаг, несмотря на недавно простреленную ногу.

Ожидавшего ее за металлической переборкой двери мужчину сложно назвать стариком. Сказать по правде, Криста не бралась угадать его истинный возраст, впрочем, отмечая и сеть морщин, и заметную усталость, спрятанную в уголках кажущихся бесцветными глаз.

— Лейтенант.

На столе перед ним лежит датапад.

— Вы участвовали в подавлении недавнего восстания на фабрике по производству пайков, да или нет?

— Так точно, сэр.

Только выпускников могли направить в самую глубину джунглей, где без труда справился бы усыпляющий газ. Получившаяся резня больше напоминала экзамен, чем полноценную операцию, но Криста давно привыкла держать язык за зубами.

— И вы оставили в живых зачинщиков.

Их она помнила хорошо - главарь да десяток трясущихся под прицелом винтовки восставших рабов. Ничего опасного. Ничего, что уцелев, доставило бы новые неприятности.

— Они нарушили закон Империи и ответят, как подобает, — на Дромунд-Каас каждый гражданин понимает важность верного примера.

— Сепаратистов будут пытать, — чего он добивается от нее? Реакции? Негодования?

— Они пошли против Империи. И если есть заговор - его надо раскрыть. Если нет - они сами выбрали свой путь. Сыворотка правды для раба дешевле пыточного дроида, сэр. Я солдат, а не палач.

Последние слова срываются с уст Кристы сами собой, прежде чем она успевает привычно вернуть на место защитные барьеры.

— Вы что-то сказали, лейтенант? Повторите.

— Я солдат, а не палач, сэр.

Почему-то Криста знает, что от этого мужчины сейчас зависит не только судьба несчастных глупцов, решивших устроить локальный переворот, но и ее собственное будущее. Она должна быть предельно осторожна.

— Вы свободно говорите на трёх языках.

— Так точно, сэр.

— Среди ваших навыков числится медицинская подготовка.

— Так точно, сэр. Все, что указано в моем личном деле, я могу подтвердить на практике.

— То, что вы умеете перебивать старших по званию, я вижу и без дополнительных демонстраций.

В его голосе нет и намека на шутку, а потому Криста поспешно осекается, напряженно распрямляя плечи.

Она должна быть предельно осмотрительна.

— Извините, сэр.

— Принято, лейтенант.

Криста ловит его взгляд, не отводя глаз даже когда тишина становится давящей. Судя по выправке и манере поведения, этот мужчина гораздо старше по званию, чем любой из ее инструкторов. Малейшая инсубординация в таком случае - смертельный приговор, но Кристе не дают покоя его недавние вопросы.

Он пробует ее на прочность. Он бьёт по больному, надеясь увидеть, как быстро она сломается под чужим напором.

«Я не буду обузой».

«Я не буду слабой».

— Вы готовы стать одним из рекрутов оперативного управления Разведки? Учтите, что если вы откажетесь от моего предложения, вы ничего не потеряете при выпуске из Академии. Для вас уже написаны рекомендации, и вас примут в любом гарнизоне или дипломатическом корпусе, но если вы покинете эту комнату лейтенантом, вам придется забыть не только обо мне, но и о нашем разговоре.

Он не торопит ее. Он дает ей время на размышления.
Её заметили. Сделали ставку дважды.

Честь служить Империи. Корпус дип мисии обещает карьерный рост и продолжение дела отца. Славу семье и известность, если тут она добьется успехов.
Имперские агенты же были тенями без имен и лиц, но именно их руками строилась победа. За эту работу не скажут спасибо и имя в посмертии не появится к некрологах. Однако Криста никогда не искала легких путей. В конечном счёте это шанс не догнать по званию моффов, но стать частью машины Империи и служить с отдачей.

— Я принимаю ваше предложение, сэр.

Обратного пути нет.

Странный мужчина с бесцветными глазами все еще смотрит на нее.

Странный мужчина с бесцветными глазами все еще оценивает свое новое приобретение.

***

Размытое движение и резкая, от плеча до кончиков пальцев, боль. Крист шипит, но не пытается вывернуться из хватки. Лишнее движение спровоцирует вывих.
— Ты мертва, — голос инструктора лишён радости победы. — Агенты нужны вовсе не для того чтобы украшать стоки Нар-Шадаа.
Захват прервался. По конечности прошла холодная судорога.
— Ещё раз. И теперь ты не должна потерять виброклинка.

***

В полдень в кантине немноголюдно. Больше всего Кристе сейчас хочется сбежать, оставляя позади и проклятую тягучую мелодию, и насмешливый взгляд Тассары, и наряд, который не прикрывает ровным счетом ничего, но вместо этого она упрямо сжимает зубы, вновь поднимаясь на подиум. То, что под силу любой кантинной девке, она должна делать в сотни раз лучше.

— Ты слишком скована, — срывает на землю голос нового и весьма специфичного инструктора. — Не напрягайся так и получай удовольствие, золотце. Тебя здесь никто не съест, правда, Мико?

Бармен утвердительно кивает, однако Криста хорошо видит, как его взгляд скользит с ее лица ниже по груди к обнаженному животу. Он хочет ее. Он даже не пытается скрыть своё желание.

Понимание того, что на нее смотрят так, заставляет Кристу окончательно потерять ритм и густо покраснеть.

— Стоп. Стоп!

Музыка вновь затихает. Пользуясь моментом, Криста поспешно отходит от шеста к краю платформы.

— Я опять забыла движения. Извинит... извини.

Тассара явно не верит ни одному ее слову. Отставив кружку с кафом, она протяжно вздыхает:

— Золотце, давай ты не будешь морочить мне голову, лады? Мико у нас, конечно, еще тот сердцеед, но тебе самое время перестать краснеть от малейшего намека на то, что ты привлекательна. И расслабь мышцы. Ты не на плацу.

Тассара видит ее насквозь.

Свое звание лучшей шлюхи Каас-Сити она заработала не только смазливым лицом да умением творить чудеса в постели, но еще и схожей с ситхской проницательностью. Криста благоразумно не спрашивает, где и как Разведка завербовала своего специалиста по обольщению. О себе Тассара, несмотря на все старания новой протеже, говорит крайне мало, обрывая беседу, едва она начинает затрагивать тему ее прошлого.

«Не суй свой милый носик не в свое дело, золотце. Дольше проживешь».

— Еще раз. Мико, а ты, будь добр, наблюдай за нашей недотрогой. Тебе это нравится, я знаю.

Повинуясь небрежному движению ладони Тассары, музыка возвращается, заставляя Кристу вернуться обратно к шесту под пристальным, масляным взглядом бармена и его ухмылкой.

— Держи зрительный контакт со мной, золотце, и на этот раз попытайся сделать так, чтобы я не могла оторвать от тебя глаз. Ты не хуже тви’лечки. Ну-ка.

Кивнув, Криста позволяет своему телу поймать ритм, медленно проводя кончиком языка по полуоткрытым губам.

— Умница. А теперь покажи мне, на что способны лучшие из лучших.

***

Крист посмотрела на тренировочного дроида. Один точный удар пришёлся в поясницу, выведя условного противника из строя.

— Отлично, — одобрение инструктора – наибольшая похвала, которую может получить агент на службе. Только в случае настоящей операции это будет Наблюдатель. Однако Крист пришла сюда не ради оваций.

— Спасибо, сэр.

— Перечисли мне ошибки врага, — мужчина напротив неё скрещивает руки на груди, не сводя с курсанта карих глаз.

— Он открылся, сэр. Повернулся спиной. Я смогла сгенерировать ложный выброс тепла, запутав технику. С живым противником может сработать шум или запах.

— Верно. Теперь повтори, я подключу троих. Поле стелса не перезаряжай, я хочу посмотреть как ты продержишься на остатках.

Криста отвечает кивком. Она всегда принимала вызов.

***

Правая рука Дино скользит по внутренней стороне ее бедра. Криста сильнее стискивает зубы, вспоминая всё, чему её учила Тассара.

«Представь на его месте того, кого ты хочешь».

Сложно в жёлтых глазах увидеть светло-серые. Вместо рогов - седину волос.

Не он.

Но...

«Я не обуза».

Проще убить его, прямо сейчас, но если тело найдут, новые вопросы могут свести на нет всю кропотливо проделанную работу и подставить под удар контакты на Нал-Хатте.

«Я не палач, сэр».

Увы, у дипломатии порой привкус дешевого кореллианского вина.

«Я сильная».

Когда Дино пытается развернуть её спиной к себе, Криста пресекает попытку, игриво прикусив его нижнюю губу.

«Заставь их выполнять твои желания, девочка моя. Они будут идти за тобой, поверь. Ты красива - знай это и используй без зазрения совести».

— Нет, — она живо изображает лукавство и знает - этот обязательно клюнет на наживку. Тассара не зря настояла на том, чтобы первым мужчиной Кристы стал не самостоятельно выбранный чистенький имперский курсантик, а другой, с мозолистыми руками, сальным взглядом и не менее сальными шутками. — Я хочу видеть твоё лицо.

«Учись, моё золото, не получать удовольствие, а делать работу. В любой момент ты должна быть готова перерезать ему глотку, ни на миг не отвлекаясь от процесса».

Тассара по праву зовет себя лучшей шлюхой Каас-Сити. И одним из лучших агентов под прикрытием.

К счастью, Криста - способная ученица.

— Хорошо. Твоя красивая мордашка мне нравится, — он ухмыляется. Он расслаблен и послушен. Он - eё марионетка и её новое оружие на Хатте.

— Налей мне, — Дино отходит, оставляя свою новую подружку лежать на диване. Алкоголь глушит гордость и брезгливость, глушит сильно, но не до конца. Криста позволяет себе маленькие слабости. Криста не ломается, даже когда ее прогоняют через мозголомку стандартной психологической обработки.

Что бы ни случилось, она останется собой.

— Дино, милый, — тягучие нотки, подхваченные у Тассары, звучат так же естественно, как и лишенный имперского акцента голос, — мне понадобится твоя помощь.

— Для тебя что угодно, детка.

***

У него чужие глаза. Желтые, жестокие. Он смотрит на Кристу так, будто бы она еще одна рабыня, не достойная касаться даже подошвы его сапог.

— Я даю тебе величайший из даров, агент - свое доверие и покровительство, — голос Дарта Джейдуса звучит неожиданно глухо, будто бы из-под плотной, мерно колышущейся над головой, кромки воды. — Преклони колени.

Криста не сразу осознает, что последние слова Джейдуса не предложение, а приказ. Она не отрываясь смотрит на облаченную в темную робу фигуру за спиной своего «благодетеля» судорожно пытаясь понять, что чувствует.

Облегчение.

Разочарование.

Страх.

Коррибан сломал его так же, как ломал всех восторженных мальчишек, прогоняя через горнило Темной Стороны.

Коррибан сделал его сильнее. Её брата, которого она не видела уже двенадцать лет.

Слава Силе...

— Агент, я не буду повторять дважды.

Ситхи не любят ждать. Чужое нетерпение касается Кристы волной тщательно контролируемой ярости, но под ее напором она заставляет себя распрямить спину и поднять голову.

Он не единственный, кто изменился.

Он не единственный, кто вырос.

— Нет, мой Лорд, — Криста знает, что может последовать за вольностью. Глупый акт упрямства отчего-то очень важен. Но она действительно не склонит колени, не потеряет беспристрастность. Она агент, а не аколит и не раб.

Ее ответ не надолго повисает в тишине эхом небывалой дерзости.

Она отказала Дарту и члену Темного Совета.

Она подписала свой приговор.

— Ученик, покажи ей, как мы как мы наказываем неповиновение.

— Как прикажете, учитель.

Молнии на кончиках его пальцев появляются практически сразу, но Криста не отводит взгляд, группируясь и готовясь к боли.
Первый разряд заставляет ее выгнуть спину и пошатнуться. Второй — роняет на пол, однако ее губы так и остаются сомкнутыми, не издавая ни звука.

Они наконец-то равны, но она - сильнее.